Выбрать главу

Пролог

Кап-кап-кап… Мутные капли воды срываются с бугристого потолка пещеры, создавая какофонию раздражающих нервную систему звуков. Размеренное капание. Равный промежуток между ударами о земляное покрытие. Будто тихая барабанная дробь.

Все пространство вокруг мерцает от матового тусклого света, что источают сами стены. Холод. Он способен пробраться в самые потаенные щели и трещины подземного тайника. Им будто пропитан сам затхлый подземный воздух.

В центре пещеры – небольшой сосуд на постаменте. Он напоминает старорусский жбан. Без символов и украшений. Только простая крышка с хитрым замком отличает эту посудину от тех, что хозяюшки каждый день заполняют парным молоком или квасом. Правда, посреди зимы редко кто готовит квас. Это дело летней суеты.

Тяжелая поступь. Она эхом разлетается мириадами глухих звучаний, переплетаясь с настойчивой капелью. Вся живность, что обитает в сумраке и смраде подземелий, шустро прячется по своим норам и трещинам. Ведь тот, кто идет – может лишить чувств и воли одним лишь прищуром светлых глаз, а если захочет, то в силах убить слабого всего лишь щелчком пальцев. Фигура доходит до постамента и аккуратно проводит по боку сосуда указательным пальцем.

- Я нашел твоих наследников, Фаина, - зловещий шепот, от которого даже вода на секунду прекращает свою прямую деятельность, - а ты говорила, что я на такое не способен. Ошиблась ты в своих прогнозах, птичка.

Миг, и в пещере вновь мерно капает жидкость с потолка, и мягко светятся стены. А бока сосуда кажутся потемневшими и оплывшими. Будто не человеческий палец их касался, а самая настоящая скверна, что пожрала не одну тысячу невинных жизней. И имя ей чума.

А ниже на несколько уровней все пропитано безысходностью и отчаянием. Некогда могучие твари прикованы крепкими цепями в палец толщиной к отвесной и бугристой стене пещеры. Их глаза закрыты, а мускулистые руки с поломанными острыми когтями безвольно повисли на кандалах. Твари знают, что их век бесчинств закончен, их вырвали из привычного мира, чтобы питаться их жизнью и силой. Ведь, если навы, а это именно их обрекли на скорую гибель, могут питаться душами одаренных и лишенных магии, то почему сами одаренные не могут поступить также? Ответ прост – навы способны совладать со своей разрушительной силой и привычны к хаосу, люди же, часто подверженные своим страстям, не могут до конца справиться со всей скверной, что посылает им мир. Что тогда говорить о силе, что исключает само понятие нравственности, морали и законов?

Демьян медленно брел по лабиринту подземных ходов, кляня скуку и свое природное любопытство. Он уже второй месяц находился в навязанном заключении, и это бесило его свободолюбивый нрав. Сиделку он убил, когда первые ранения зажили, с радостью и удивлением обнаружив, что Вечная Клятва перестала действовать. Мужчина не мог понять, почему на него сошла такая благодать. Но интуиция подсказывала, что это не просто подарок свыше. Кто-то включил его в свою игру. Кто-то могущественный и еще более безумный, чем бывший учитель с проклятой кровью кровожадных тварей. Жаль, Карамелька его теперь не просто возненавидит, она его убить захочет. Ведь он похитил ее родителей, хотел души их продать. Такое обычно не прощают. Но от подобных мыслей Демьяном завладела крайняя степень возбуждения. Он оскалился полубезумно и облизал сухие губы – организм, хоть и выносливее обычного человека, жажду утолять все равно должен.

Отогнав ненужные сейчас мысли, мужчина продолжил свое движение, об их возможной жаркой драке он подумает потом. Ведь девочка вырастет еще до их следующей встречи, и силу обязательно нарастит. Ненависть порой творит чудеса.

Капель с каменного потолка раздражала. Почему, если уж он нужен загадочному манипулятору, его не определили в какое-нибудь живописное место. И не выделили, по крайней мере, десять сиделок? Кровь продолжала бурлить в венах и артериях Демьяна, требовала новых стонов боли, новых красивых гравировок на девичьей коже. Да сейчас ему бы и мужской пол подошел для экспериментов. Только в запутанной системе ходов подземного почти города не было больше ни единой живой человечьей души, кроме злобных подземных духов – анчуток. Эти пакостные создания часто скреблись, топали и мешали другими виртуозными способами Демьяну спать и спокойно отдыхать.

У анчуток был вредный нрав, они терпеть не могли, когда нарушали границы их территории. Любого, кто посмел им попасться под горячую руку, злопамятная нечисть доводила до нервного срыва. Человека, перешедшего им дорогу, начинали преследовать неудачи, все валилось из рук, жизнь становилась борьбой за выживание в череде несчастных случаев. Иногда анчутки могли довести до самоубийства тех, кто забредал на их территорию. Эта нечисть питалась безысходностью и обреченностью.