– Нет, – жёстко сказал Кат. – Не умеет. Пьёт людей до конца. Всю жизнь так делала. Много раз пробовала удержаться, но… В общем, если прервётся, то может умереть. Это от неё не зависит, к сожалению.
На этот раз тишина длилась шагов тридцать.
– А вы – не такой? – спросил Петер.
– Не такой, – покачал головой Кат.
– Это хорошо, – сказал Петер серьёзно.
Кат прочистил горло.
– Но всё равно, – сказал он с нажимом, – я упырь, мне нужна пневма других людей. Именно поэтому мы сейчас с тобой разговариваем.
Снова повисла пауза. Впереди маячил фонарь, один из немногих, что оставались гореть допоздна.
– Вам нужно меня выпить? – хрипло спросил Петер.
Кат вздохнул.
– Не сейчас. Видишь духомер?
Он поднял левую руку и закатал рукав. Запястье охватывал стальной браслет с сияющим камнем, похожим на тот, что украшал грудь Ады.
– Светится, – заметил Кат. – Значит, у меня в теле ещё много энергии. Но я, как ты помнишь, не только упырь, а ещё и мироходец. Двойной талант, чтоб его.
– Вы расходуете пневму, когда ходите в Разрыв? – догадался Петер.
– Я расходую пневму постоянно, каждую секунду, – терпеливо объяснил Кат. – Как ты, как все нормальные люди. Только, в отличие от нормальных людей, у меня она не восстанавливается. А когда я хожу в Разрыв, то пневмы тратится столько, что при плохом раскладе обратно могу и не выйти. Теперь сечёшь, в чём соль?
Петер с полминуты шёл в раздумье, потом ахнул:
– Вам нужен донор! Постоянный донор, который всё время был бы рядом, да?
– Именно так, – кивнул Кат. – Видишь ли, намечается очень нелёгкое путешествие. Вероятно, в течение ближайшего месяца мне придётся ходить в Разрыв чаще, чем в сортир. До нынешнего дня я ломал голову, думая, как бы провернуть дело и не окочуриться. Искать донора каждый раз, как выберусь из Разрыва, очень сложно. И дорого. Мало кто согласится иметь дело с упырём, а если согласится, то заломит аховую цену. Но ты – ты дашь мне шанс пережить этот месяц.
Петер вдруг споткнулся на ровном месте – видно, подвели чересчур большие, расхлябанные ботинки.
– Не знал, что всё так сложно. А можно как-то схитрить? Не говорить донору, что вы, м-м, гаки?
Кат пожал плечами:
– Это сразу выяснится. Нас не любят. За обман и вовсе могут повесить на месте.
Петер ещё немного подумал.
– Вы же меня не убьёте, правда? – спросил он осторожно.
Кат усмехнулся.
– Не убью, – сказал он. – Обещаю. Я вообще не люблю убивать людей.
Из-за угла показался полкан-городовой. Это был здоровенный детина с вытянутым по-собачьи рылом, сплошь поросшим жёсткой короткой шерстью. Проходя мимо Ката, он зевнул, обнажив зубы – обычные, человеческие, неуместно смотревшиеся в звериной пасти.
«Пацан может сейчас попытаться меня сдать, – подумал Кат спокойно. – Полкан, само собой, его слушать не станет: волосы у мальчишки короткие, одет в лохмотья, явно не гражданин. Но опасность есть…»
Тут городовой оглушительно, на всю улицу чихнул.
– Будь здоров, служивый, – вежливо сказал Кат.
– Сам не сдохни, – пробурчал в ответ псоглавец. Сочно фыркнул, разбрызгивая слюни, поддёрнул ремень, чтобы форменная сабля не волочилась по снегу, и побрёл дальше в городскую тьму, косолапо переставляя ноги.
– Значит, – негромко сказал Петер, когда он скрылся из вида, – значит, вы меня хотите взять с собой… туда, куда вам нужно?
«Не сдал всё-таки», – подумал Кат.
– Да, – сказал он. – Взять с собой. Обычный человек в Разрыве помрёт, но ты – другое дело. А взамен, когда путешествие кончится, готов поискать с тобой тот свет, откуда ты родом. Ну, и вообще обучу в процессе. Разрыв – он, знаешь ли, не парк увеселений. Там без науки пропадёшь. Это Ада верно подметила.
Налетел ветерок, огладил уши морозцем.
– Договорились, – сказал Петер. – Я согласен, сударь Демьян.
Он произносил имя Ката на свой лад: с неправильным ударением и с твёрдыми согласными. Сударь Демиан.
– О как, – удивился Кат. – Согласен – и всё?
– Да, конечно. Спасибо, что позволили идти с вами. И что будете обучать.
Он плотнее запахнул куртку и спрятал пальцы в рукава.
Кат хмыкнул.
– Ну и славно, – сказал он. – Хотя, признаться, я ожидал малость другой реакции. Возмущения, что ли… Мы ведь с Адой тебя едва не убили сегодня.
– Вы больны, – глухо сказал Петер из-за высокого воротника. – Оба. Ваша Ада умрёт, если не будет пить чужую пневму.
– Так и есть, – сказал Кат. – Но всё-таки она собиралась пить именно твою пневму. И это именно ты мог умереть.