— Сэндри, мне сказали, что ты уезжаешь. — Шан в два шага оказался рядом с ней. Прежде чем она осознала его намерения, он обхватил её сильными руками, и поцеловал её, медленно и нежно. Когда она попыталась отстраниться, он просто углубил свой поцелуй. Наконец, когда у них обоих закончилось дыхание, он отстранился, чтобы прошептать: — Не уезжай. Останься. Выйди за меня замуж. Я тебе нравлюсь, я знаю. Я думаю, что стану чудесно забавным мужем.
Это привело её в чувство. Когда он навострился на ещё один поцелуй, она упёрлась ладонями в его широкую грудь, и толкнула. Это было всё равно, что пытаться толкнуть мраморную статую.
Доносившийся снаружи стук древесины о древесину напомнил ей, что слуги всё ещё носили их багаж для их завтрашнего отбытия. Шан прижал её к себе покрепче, и пробежался губами по её уху. Сэндри ахнула, когда её предательские коленки ослабели, затем приказала его одежде оттащить его прочь.
Шан не мог сопротивляться своей собственной одежде, тянувшей его назад. Он держался за Сэндри, пока она не призвала стул с мягкой подкладкой. Поскольку подкладка была крепко прибита к сидению, весь стул врезался Шану под колени. Он вскрикнул, и отпустил её. Его одежда дёрнула его вниз, на стул, и сплелась с подкладкой.
— Не пытайся встать, — дрожащим голосом предупредила она. — Если попытаешься, то клянусь Шурри, ты уйдёшь домой с неотделимым от штанов стулом. Ты будешь посмешищем всего Данкруана, а также твоего драгоценного двора.
Он уставился на неё так, будто она совсем сдурела:
— Что происходит? — хотел узнать он. — Я тебе нравлюсь! — Он ухмыльнулся: — И я знаю, что тебе нравится со мной целоваться.
— В жизни есть и другие вещи, помимо поцелуев, — парировала Сэндри, повторяя услышанную однажды от домоправительницы своего деда фразу. — Ты правда мне нравился — пока я не узнала, какой ты двуличный лжец! Ты виделся со мной тайком, потому что ночью ты слишком занят, в покоях Берэнин!
Шан покачал головой:
— Это не имеет никакого отношения к нам с тобой, Сэндри. Да, я — её любовник, но у меня нет особого выбора. Она держит меня за завязки кошелька.
— Я бы сказала, что это не всё, за что она тебя держит, — огрызнулась Сэндри, покраснев от своей собственной вульгарности.
— И снова говорю, это не имеет никакого отношения ни к нам с тобой, и к нашему браку. Когда мы вступим в брак, я буду полностью твоим. Я буду верным мужем, и хорошим отцом, — сказал он, протягивая к ней руки. — Мы сможем чудесно зажить вместе.
— Ты получишь гораздо больше, — сказал Амброс. Дверь была чуть-чуть приоткрыта. Теперь Амброс открыл её до конца, и вошёл. Как всегда педантичный, дверь он закрыл за собой. — Першан не упоминал, что Росы были вторым самым могущественным родом в империи, пока его отец и дяди не проиграли большую часть владений? — осведомился Амброс, проверяя обивку стула, будто чтобы убедиться, что та на него не нападёт. — У них есть пятьдесят акров там, где раньше было двадцать тысяч. Из двадцати мест в Дворянской Ассамблее они сохранили одно. — Он осторожно сел, и продолжил: — Я думаю, что Першан явился ко двору, думая, что сможет обольстить императрицу, и уговорить её выйти за него замуж. Это даже могло сработать — его род так обнищал, что он не представляет угрозы лордам, которые отвергли бы более могущественного человека в качестве Имперского Консорта. Если бы она представила им такой брак, то они вполне могли бы его одобрить. — Амброс обратил на пленника ледяной взор своих бледно-голубых глаз: — Но он теперь лучше узнал Её Имперское Величество, правда, Шан? Она не шутит, когда говорит, что не будет делиться властью. Когда он ей наскучит, он снова станет никем, а не мужчиной, способным на неё влиять. И он ей таки наскучит. Кэнайл это может подтвердить.
Амброс перевёл взгляд на Сэндри, когда она опустилась на стул.
— Но появилась ты. Если бы ты хотела, то могла бы иметь в империи реальную власть. Ты родственна имперскому дому, очень богата сама по себе благодаря плодородным землям, подданным, шахтам, рыболовным промыслам, и лесам, являющимся частью твоего наследства. Женившись на тебе, Першан фэр Рос стал бы великим дворянином. Он больше не страшился бы дня, когда имперская улыбка исчезнет. Даже Берэнин пришлось бы обращаться с ним уважительно.
— Сэндри, почему ты вообще слушаешь этого сухого счетовода? — взмолился Шан. — Любовь в браках нашего класса не требуется, но я знаю, что мы со временем полюбим друг друга. Ты такая красивая, ты обаятельная, ты умная, у тебя есть чувство юмора — как могу тебя не любить? Я буду относиться к тебе с уважением и привязанностью, которых ты заслуживаешь. И любой мужчина, нанёсший тебе оскорбление, будет моим врагом. К тому же, я готов биться об заклад, что твои друзья-маги останутся, если останешься ты. Ризу будет вне себя от радости, если Даджа передумает…