— Смотрите! Кое у кого прорезалась самоуверенность? — мы замерли напротив друг друга с тренировочными деревянными копьями, у которых вес и баланс повторял боевые копья и длиной они были по метр восемьдесят. На мне был одет тренировочный деревянный доспех, который прибавлял мне лишние десять килограмм, но защищал грудь и спину от ударов. Победить воительницу, мне не удавалось, но и проигравшим я себя не считал. — Значит и сегодня будешь уволакивать своё тельце еле живым…! — она резко рванула на меня и попыталась нанести колющий удар точно в солнечное сплетение, но мне удаётся увернуться изогнувшись. Хватаю её копьё, левой рукой и тяну на себя и тут же пытаюсь насадить противницу на своё копьё, которое держал ровно по центру древка. Я знал, что моя попытка будет провальной, но не успела вылезти победная улыбка на лицо Лорелай, как её тело оказалось на земле. Никто и не говорил, что я буду биться честно. — Ты об этом пожалеешь… — прошипела она, резко крутанувшись и вскочив с пыльной земли, я снова успел отойти от неё подальше, чтобы она меня не сбила.
Как и обещала она вернула мне всё сторицей, стоило ей взяться за меня всерьёз. Хоть я с переменным успехом и предсказывал её следующую атаку, но она использовала духовную технику «Рывок» и «Обострённое чутьё». Что не давало мне времени контратаковать. Но это не значит, что я быстро проиграл. Ещё целый час я стоически поднимался и продолжал наш «тренировочный бой», выносливость падала практически до нуля и тут же восстанавливалась за счёт здоровья, уже три раза. Магия Жизни помогала мне быстро восстанавливать повреждения, а магия Природы делала мою кожу такой же твёрдой как древесина. Под конец на мне лежал дебаф «Усталость», который снизил мои показатели на десять процентов до конца дня. Но в конец не только я устал, но и Лорелай, чья спина была в поту от чего кожаная куртка скрипела.
— Чёртова магия! — гневно проворчала девушка. — Без неё ты бы уже давно бы сдался…
— Ага, но она у меня есть… — я улыбнулся ей, что заставило её ещё сильнее разозлиться. Хоть мы оба только закончили бой и были пыльными, но у меня была магия в запасе, поэтому мне не составило труда сотворить бытовое заклинание «Уборка пыли», которое создавало из ладони слабый воздушный поток. Минута и я был чистый, осталось помыть руки и всё. — Спасибо за тренировку, пойду что-нибудь поем… — бросил через плечо, направляясь домой. У неё скоро предстоит урок с Ириной, которая под давлением отца учится защищать себя сама.
Лорелай считает, что тот, кто занимается магией, никогда не будет сильным воином. Поэтому, моё стремление освоить стиль «Пронзающего копья» её и злило. Она права, ведь как ни прискорбно, но мне пришлось выбирать: либо накопление маны, либо духовной энергии. И процедура сброса одной энергии и накопления другой происходит очень больно. Это словно вылезти из горячего источника и тут же плюхнуться в холодную прорубь. Умереть не умрёшь, но ничего приятного в этом нет. Пары раз мне хватило, чтобы решить, что мне нужнее, а нужнее магия. Конечно в духовной энергии много плюшек, как пример — всё тело становится крепче и на порядок сильнее, и все мои основные навыки также остаются в рабочем состоянии. Но никакой речи не может идти о магии. А магия — это то что я развиваю постоянно. В этом мне помогает ежедневная практика и моя фея Мая.
— Алек, это ты вернулся? — раздался голос Мары из гостиной комнаты.
— Да это я! — крикнул в ответ разуваясь в полноценной прихожей с тахтой и ящиками под обувь. Помимо этого, у нас во всём доме на полу лежали ковры моей работы. — Ты уже закончила с «Медицинским крылом»?
— На этот месяц зелья они забрали… — Мара, лежала вытянув ноги на мягком диване, а в её руках был зажат любовный роман «Вне законов». Года два назад мы перенесли лабораторию из гостиной в большой подвал, а здесь сделали место для приёма гостей, которых от года к году приходит всё больше. В свои сто четыре года, Мара была бодрячком, но годы брали своё. С каждым годом она ходит всё меньше и всё больше лежит. Магия, алхимия и мои способности «Игрока», помогают мне поддерживать её в тонусе, но она частенько начала задумываться о смерти, что мне не нравилось.