Анкс не понимал, что произошло. Он молча скакал вместе с товарищами и наблюдал за сотнями людей, идущими вдоль тракта, у подножия гор. Не вместе, не разговаривая, не обращая внимания друг на друга или на него и его спутников. Они двигались каждый со своей скоростью, кто-то останавливался и спал прямо у тракта, а кто-то проходил мимо. Они не были организованы в привычном смысле. Не было ни лидеров, ни руководителей. Их объединяла только глубокая внутренняя потребность двигаться на восток.
При виде всех этих людей Анкс думал: если бы можно было спросить их, зачем или куда они идут, сложно было бы получить вразумительный ответ. Никто бы не смог выразить словами эту потребность. Во всех естественных внутренних стремлениях человека, которые прорываются из глубины его души, вопрос «зачем?» излишний.
С наступлением утра Кан сбавил темп.
Они размеренно ехали по тракту, пока не добрались до середины северного горного хребта. Горы на западе, возле лагеря, были значительно ниже. Эти же исполины упирались своими колоссальными ногами в плато внизу, а огромными шапками, теряющимися в облаках, подпирали сами небеса.
Здесь тракт разветвлялся – один рукав шел вдоль гор на восток, а другой поворачивал на юг, к столице, – Кан, не раздумывая, свернул на юг.
Глава 8. Южане
Кэил ехал вдоль побережья, покидая золотые пески юга. Тяжелое серое небо сгущалось, нависало и сдавливало пространство вокруг. Тучи становились все плотнее и уже не пропускали прямые лучи солнца. Земля менялась под стать небу.
Океан грузными черными волнами разбивался о высокое скалистое побережье.
Дальше на юго-восток степи переходили в болота. Одинокие деревья скрывали голые ветви в густом тумане.
Шел мелкий дождь. Мерный его шум прерывался лишь ударами волн о скалы.
На вершине холма, среди серых скал, впивающихся огромными зубами в воды океана, виднелась невысокая деревянная крепость. В низине ютились деревушки.
Кэил замедлил ход лошади, въезжая в ближайшую деревню. Дорог как таковых не было, только размокшие тропы, напоминавшие жидкую кашу.
Он направился к крепости в скалах. Лошадь чавкала копытами, минуя низкие осевшие деревенские домишки. Людей на улице практически не было, только один человек в потертом балахоне и сбитых кожаных сапогах ходил от дома к дому и стучал в закрытые двери.
– Откройте, я пришел за своими деньгами! – срывающимся голосом хрипел он.
Дверь не открыли. Он продолжил нервно стучать.
– Убирайся! – заревел голос изнутри. – У меня нет ничего. Я не могу прокормить собственных детей!
– А как мне прокормить мою семью? – сборщик немного отступил от двери. – Верните хоть что-то…
Кэил медленно ехал в сторону крепости и взглядом провожал сборщика.
Тяжелые капли дождя с грохотом разбивались о капюшон. Серость, сырость и монотонный шум погружали в собственные мысли. Кэил не мог вспомнить, когда последний раз улыбался.
Он проезжал города и селения, наблюдая в них только тьму и страдания. Никогда еще он не ощущал несправедливость этого мира так остро, как в последние месяцы. Все эти люди, страдавшие каждый по-своему, каждый со своей собственной историей, – им не было числа. Все это казалось таким неподъемным. Если раньше несправедливость пробуждала в нем ясное чувство возмездия и казалась всего лишь озером, то сейчас все эти страдания поглотили сушу и нахлынули на него океаном, и он тонул в них. Сможет ли он преодолеть все это?
Как тяжесть груза делает тело человека крепче, так и тяжесть долга делает душу сильнее. Но если этот груз слишком тяжел, он просто раздавит.
Кэил закрыл глаза и представил Эноэль. Если он не сможет справиться со своим долгом, то как он вернется к ней?
Он попытался открыть глаза, и его одолело уже знакомое чувство: он проваливался в толщу воды, куда-то в глубины собственной души. Вновь это место. Белый песок и тьма вокруг – и только одна путеводная звезда на небе. Но почему вдруг стало так холодно? Ледяной ветер нес мокрый снег. Кэил сжался и, медленно сопротивляясь морозу, двинулся в сторону звезды.
Очнулся он возле ворот в крепость, врезанную в тело скалы и обнесенную низкой каменной стеной. Стражники в поношенных кольчугах повисли на своих копьях, сгорбленные и замученные. Один из них поднял лишенный надежды взгляд на въезжающего в крепость Кэила.
Скалы каменными руками накрывали часть строений внутри крепости. Дождь, стекающий по скалам, собирался в деревянных желобах, обитых металлическими полосами, и вода сбегала дальше вниз в большую бочку.
В центре крепости застыла поникшая кузница, в которой задыхалось чахлое огненное сердце, из последних сил сопротивляясь вязкой влаге, окутавшей эти земли. Ближе к площади располагался небольшой базар, где торговали в основном рыбой.