Они спускались по витиеватым тоннелям. Массивные корни кроваво-красного цвета тянулись вдоль стен. Чем ниже они спускались, тем темнее становились корни.
Люди в багровых балахонах проходили мимо, с любовью касаясь Кэила и заглядывая ему в глаза. Они чувствовали Тиру.
Тоннели уходили глубоко под землю, где у культистов был целый город. Кэил проходил множественные пещеры, в которых собирались люди в багровых накидках. У стен стояли идолы Тиры – большие деревянные статуи женщины, сделанные из белых ветвей дерева и оплетенные кровавыми корнями.
– Кто правит всем этим?
– У нас нет правителя, – блаженно отвечала женщина, радуясь самому голосу Кэила. – Мы все равны. Все мы ее дети.
– Да, но как это все возникло?
– Мы все слышим ее беззвучный голос внутри нас – нашу истинную природу, не оскверненную шумом разума. Ты тоже слышишь ее голос. Она привела тебя к нам, тебя и всех этих людей.
– Следуя инстинктам, вы вырыли целый город в корнях дерева? Воздвигли идолов и разрисовали корни?
– Тебе так трудно в это поверить? Каждый делает свой небольшой вклад. Мы создаем то, что больше нас самих, больше отдельной жизни. Нас не оскверняет эго, требующее результата здесь и сейчас. Мы никогда не увидим, как Великое Древо вновь расцветет, но каждый из нас находит утешение в причастности.
Она прикоснулась рукой к гигантскому корню, составляющему всю правую стену тоннеля.
– Нас тянет к этому месту, ведь тут тело Великой Матери. Мы хотим воплотить наши сны. Мы видим образ Матери – и делаем статуи. Мы рисуем наши сны на корнях и стенах. Мы собираемся и делимся нашими чувствами. Мы не боимся умереть, ведь знаем, что вновь возродимся в ее лоне. Мы ничего не наследуем – на место умершего придет новорожденный и повторит цикл. Наша жизнь в гармонии с природой: мы рождаемся, живем и умираем. Так происходит изо дня в день, из года в год, из жизни в жизнь – вечно.
Они спустились в едва освещенный зал. У одной из стен стоял идол Тиры, в ногах которого находился бассейн, наполненный кровью. Багровые корни оплетали идола и спускались в бассейн.
В центре зала стояла клетка с голым мужчиной. Возле нее сидел культист в багровом балахоне и рисовал что-то на земле. Вдоль стен округлого зала, среди корней, в полной тишине сидели десятки культистов.
– Здесь будет ритуал посвящения, – сказала женщина.
Она взяла Кэила за руку, повела к одной из стен и приложила его ладонь к огромному корню на стене.
– Почувствуй биение ее сердца.
Кэил прислушался к ощущениям в своей руке. Он чувствовал легкую пульсацию в ладони. Была это пульсация его собственного сердца или пульсация корня, понять было сложно. Вдруг он ощутил сильный толчок в руке. Мощная медленная волна надавила на его ладонь и передалась в тело. Она прошла, и вновь все затихло. Он продолжал стоять и ждать. Через несколько минут волна прокатилась вновь.
В центре комнаты культист, рисовавший на земле возле клетки, встал и закричал. Он издавал животные звуки и танцевал. Сквозь завывания можно было услышать обрывки фраз.
– Пробудись… пробудись от своего сна… от своего сна в клетке разума, зверь…
Он бил руками по клетке, и истощенный голый мужчина внутри приподнялся.
– Пробудись! Встань и разбей клетку… услышь зов Великой Матери… услышь свою природу, зверь…
Пленник схватился за прутья и с силой рванул двери клетки, шаман закричал и запрыгал в танце.
– Морок рассеивается!
Он полоснул лезвием по веревкам, и посвящаемый с животным криком вырвался наружу. Он бросился к бассейну с кровью, запрыгнул в него и начал жадно пить.
– Как из умершей плоти прорастут цветы, так и все, что умрет, даст дорогу новой жизни. Цикл вечен. И ты вернешься в лоно матери!
Шаман подскочил к мужчине и начал топить его в бассейне. Тот сопротивлялся и пытался вырваться, но шаман сдерживал его, не давая освободиться.
– Как первый сын Матери, ты родишься вновь!
Шаман отпустил мужчину, и тот вырвался на поверхность, жадно глотая воздух. Он рухнул на колени перед идолом Тиры и не отводил глаз от фигуры из белого дерева, возвышающегося над ним. Он бросился на идола, свернулся на его руках, будто младенец, и прильнул к груди.
– Он обрел покой, воссоединившись с Матерью, – прошептал шаман. – Он стал един с природой и стал един с миром.
– Но тираническая рука отца оторвала его от Матери! – шаман неистово закричал, схватил мужчину за шею и, оторвав от идола, выбросил прочь из бассейна.
– И как первого пробудившегося, так и тебя рука отца отстранила от груди Матери!
Шаман встал между идолом и изумленным мужчиной и выставил руку.