— Хвала небесам, что нам не пришлось первыми начинать первыми эту свару.
— Мы защищаем свои семьи. Правда за нами, поэтому мы сильнее, — Каиш как всегда был немногословен.
— Да уж, силы нам понадобятся. А эта первая ласточка, — Тебед кивнул на место взрыва, которое уже начали покидать жители, удовлетворившие свое любопытство, — обошлась нам очень дешево. Более того, произошедшее послужило нам хорошим уроком. Эй, малыш, подойди сюда! Сбегай к инородцам, пусть заберут своего отца. Им уже сказали? Тогда беги по своим делам.
— А вот и наши орлы едут — Апсат указал на нестерпимо медленно ползущую вниз корзину. Долгожданные посланцы, попеременно пользуясь подзорной трубой разглядывали развалины мастерской.
Желая поскорее узнать о результатах переговоров Алана с Кемером, лидеры Вольного поспешили к канатной дороге.
Когда, наконец трое молодых людей, которые как оказалось привели с собой Сатучу и незнакомого продрогшего человека, оказались на земле и после кратких приветствий доложили об итогах переговоров, стало ясно: через три дня Вольный начнет первую в своей истории войну.
— Мы еще находились у Кемера, когда он при нас отдал своему воеводе приказ о походе и послал с нами своего старшего сына. Царское войско скоро достигнет селений абзольцев. Теперь наша очередь выступать.
— Что же, надо оказать нашему гостю достойную встречу, зная по каким дорогам вам пришлось идти, сразу понятно что парень неробкого десятка.
— Это точно, — уважительно отозвался Курч о госте, молодом парне внимательно прислушивающемся к беседе. Почувствовав, что речь идет о нем и отзывы хорошие, царевич улыбнулся. — Он первый раз лез на скалы, но в грязь лицом не ударил.
— В таком случае поторопимся, нам надо многое с ним обсудить.
Руины Абзола
— Быстрее, скоро начинаем! — шепнул Апсат трем бойцам из десятка Алана, сопровождающих Тенга. Сына Кемера изъявил желание принять участие в походе, что обернулось немалой головной болью для трех бойцов. Они буквально на руках пронесли неловкого уроженца теплого морского побережья, к тому же не знающего ни одного слова на ассонском, по неприступным каменным склонам Абзольского ущелья. До сей поры защитники Абзола ни разу не допускали врага на свою землю. В нескольких местах скалы сходились настолько близко, что горстка воинов могла сдерживать полчища неприятелей. Понадеявшись на неприступность природной крепости, Силхир, при получении известий о приближении приморцев снял демонстративную блокаду Вольного и перебросил войска к входу в ущелье, приготовив неприятелю достойную встречу. Груды камней, готовые обрушиться смертельной лавиной и запереть любых непрошенных гостей в каменном колодце, молчаливо нависли над узкой дорогой. Вдоль отвесных склонов в удобных укрытиях, устроенных еще предками, устроились лучники, готовые утопить все живое в жалящем ливне стрел. Вдоль русла одного из притоков Абзола спряталась легкая конница, что всегда добивала оставшихся в живых. Очень грамотно расположил своих воинов Силхир, поэтому сейчас с азартом предвкушал будущую победу. Победа над достойным противником возвышает. Много трофеев сулит сегодняшний день, но еще больше хотелось князю славы.
Наблюдая за приближающимся неприятелем Силхир мысленно уже представил ход будущего боя, который не оставлял ни одного шанса более многочисленному и лучше вооруженному воинству Кемера.
Не мог князь предвидеть лишь одного: удара в спину. Не могли представить себе абзольцы, что за неприступными вершинами гор совершили беспримерный переход пять десятков летающих воинов. Когда закованные в утадское железо живописные витязи еще спали, когда около пятидесяти невзрачных бесформенных теней перевалили через вершины и скалистыми ящерицами проскользнули в ущелье вдоль каменистых склонов.
Пока защитники Абзола, уверенные в своей неуязвимости следили за маневрами зейского войска, внезапно вставшего недалеко от Чертовых ворот, пятьдесят пар цепких хищных глаз наблюдали за самими абзольцами.
Два войска неподвижно стояли перед тесниной. Сотни пар глаз с обеих внимательно разглядывали врагов, с которыми собрались с оружием в руках сойтись в кровавом игрище.
В этом месте скалы сошлись настолько близко, что дорога превращалась в узкую тропу над бьющейся о тесные гранитные берега рекой. По обе стороны от этих природных ворот раскинулись просторные поляны, на которых и заняли свои позиции войска.
Абзольцы сразу за проходом установили повозки, которые по их замыслу должны были препятствовать движению неприятеля, на тот маловероятный случай, сумей враги прорваться в ущелье. Пешие ополченцы, состоящие в основном из крестьян были вооружены длинными копьями и кинжалами, напоминающими скорее короткие мечи.
Войско Кемера, выстроенное в боевые порядки, также стояло на месте. Тяжелая кавалерия в богатых доспехах и пехота в полной тишине ждали решения своего царя.
Кемер, в сопровождении охраны и наиболее приближенных соратников выехал вперед, чтобы лучше рассмотреть неприятеля.
— Смотри, как демонстративно выстроились, — обратился царь к своему военачальнику. — Думает мы поверим, что это все его силы.
— Наверняка на обоих склонах скрываются лучники. Идти вперед это настоящее самоубийство.
— Я знаю, — отозвался Кемер, — Даже войско втрое больше нашего будет бессильно в этой теснине. Точно также Силхир, надумай он выйти нам навстречу обречен. Мы его доморощенных вояк в два счета положим.
— Мой царь, прошу не гневаться, тогда почему мы здесь, если не можем захватить Абзол?
— Ты отличный вояка, Оскер, но есть вещи, которых ты не знаешь. Если все пойдет как задумано, мы получим сигнал. А если нет — развернемся и уйдем.
— А что за сигнал, мы его не пропустим?
— Нет, Оскер, если сигнал подадут, мы его никак не пропустим, — улыбнулся царь поворачивая скакуна в обратную сторону.
Некоторое время, показавшееся вечностью, висела мучительная мертвая тишина. Люди, собрались сеять смерть и сами были сложить головы застыли. Они перестали слышать тысячелетний рокот реки и крики природы, когда предсмертное безмолвие обрушилось под ревом боевого рога. Последовавшая вслед за этим сигналом красная ракета, казалось, взорвала этот мир, низвергнув его в преисподнюю.
Три миномета в течение нескольких минут перемешивали великолепную конницу со скупой каменистой почвой, оставив от гордых отважных витязей подергивающиеся куски рваного обожженного мяса.
Лучники, невидимые снизу, но представляющие в своих пестрых нарядах прекрасные мишени, с безнаказанной дистанции методично расстреливались призрачными демонами, посылающими с громом невидимую смерть. Летающие воины, на многочисленных учениях решавшие более сложные задачи, уже почти закончили свою грязную работу, когда Апсат дал две зеленых ракеты и, повернувшись к Тенгу сказал: «Теперь очередь твоего отца. Он вычистит то, что осталось.» Сын царя бледный с плотно сжатыми губами судорожно кивнул и повернул голову в сторону полю боя. Он понял. Все.
Миллет
— Живее, не спать! А ты что тупишь? Бегом я сказал! — десятники бежали в голове и хвосте колонны и подгоняли отстающих. Лямки набитых кирпичами рюкзаков врезались в молодые тела, а острая ноющая боль застилала сознание парней, уже в седьмой раз покоряющих четвертый этаж строящегося города. — На обратном пути без груза отдохнете!
— Еще три раза осталось, — захлебываясь воздухом перешептывались юноши, думая, что скоро это истязание закончится, и кляня Кемера, придумавшего сочетать физические упражнения для молодежи, обучаемой военному делу, с переноской необходимых для строительства грузов.
Строители, среди которых находились отцы некоторых отроков, с сочувствием поглядывали на тяжело ползущую колонну.
Прошло два года со дня кровавой расправы над абзольцами. Союзники остались более чем довольны друг другом: избавившись от длинной цепи посредников они резко увеличили свои доходы от торговли. Кемер получил практически без боя, ибо назвать боем резню остатков разгромленного воинства Силхира нельзя, Абзольское ущелье и почти десять тысяч рабов со всем имуществом. Кровавая бойня, произошедшая на его глазах и рассказы сына позволили ему сделать надлежащие выводы. Посетив по приглашению Тебеда Вольный, Кемер был поражен увиденным и проникся подлинным уважением к могуществу новых союзников. Царь обязался за помощь в завоевании новых земель обеспечить в течение года продуктами пятьсот человек. Сделка в целом была выгодна для прибрежного правителя, учитывая, что от рабов и их имущества Вольный категорически отказался.