— Я не буду помогать вам, но и мешать тоже не буду. Прощайте, — кивнул Андрей Агафонов, вставая с кресла и покидая кабинет.
Когда Дейнор остался наедине с Вербицким и Пономарёвым, он вновь заговорил.
— Раз неблагонадёжные элементы покинули помещение, то пришло время говорить о делах. Скоро я убью императора Российской империи, и вы сможете захватить власть в свои руки.
— Постойте! Вы собираетесь убить императора? Разве это не слишком преждевременно? — глаза Вербицкого округлились.
— Вы не хотите получить полную власть над этим государством? — хмыкнул Дейнор.
— Хотим, но даже после смерти императора нам не отдадут власть просто так. Будет множество родов, которые будут нам препятствовать, — заметил глава рода Вербицких.
— Так и будет, — кивнул Дейнор. — Тогда вы вступите в прямую конфронтацию с этими силами, а мы вам поможем.
Вербицкий больше не стал спорить с Дейнором. Ведь он сам жаждал власти, и это приглушило его интуицию, которая говорила, что всё это может плохо закончиться.
Наше время
В данный момент троица Дейноров была на связи, используя технологии своей цивилизации.
— Хоть Регулятор и смог раскодировать смертников и передать людям технологию против антиэфирных бластеров, но игра всё ещё идёт по нашим правилам. Мы смогли убить императора, и вскоре начнется гражданская война в Российской империи. А иностранные союзники слишком заняты борьбой с движением «Импульс», созданным нами, чтобы вмешиваться в дела империи. Игра продолжается, — заявил главный Дейнор, в то время как оставшиеся двое поддержали его возгласами.
Глубокой ночью я занимался улучшением своего тела с помощью Воли, как мне неожиданно позвонили. Я подумал, что, должно быть, случилось что-то важное, если мне звонят в такой поздний час. Всем подряд я свой номер телефона не давал. И подняв трубку, я услышал взволнованный голос Ростислава Валерьевича.
— Лёша, случилась беда. Дейнор убил императора, а Вербицкий с Пономарёвым и своими союзниками предъявили свои права на власть в империи. Против них выступили лояльные императорской семье рода. Началась гражданская война.
Твою мать! Только гражданской войны не хватало…
Глава 22
Ситуация прямо скажем дерьмовая. Всё это время император слушал меня, выдавал мои мысли и моё мнение за своё. Через него я мог транслировать нужные мне указания. Теперь же, когда он умер, никто не будет прислушиваться к моим словам, как прежде. А это очень плохо. Ведь на этой планете никто не способен справиться с Дейнорами лучше меня.
Кроме того император был важной фигурой нужной для поддержания равновесия в мире и в империи. И теперь когда его не стало… Всё может быть очень плохо.
В том, что за этим стоят именно Дейноры, я даже не сомневался. Эти хитрые ублюдки именно так и действуют. Исподтишка.
И теперь, когда началась гражданская война, было неудивительно, что Дейноры стоят за Вербицким и его товарищами. Они очень хороши в манипуляциях над разумными. А Вербицкий не блещет умом, чтобы распознать, что его используют.
И в данной ситуации я должен был максимально эффективно подавить мятеж и продолжить борьбу с Дейнорами. Время уходит, и у меня нет права его бездумно терять.
Во время звонка Ростислав Валерьевич уточнил, что в ближайшее время произойдёт собрание родов, выступавших за императорскую семью против Вербицкого. Я должен там поприсутствовать.
Также мной было принято ещё одно чрезвычайно важное решение. Пора рассказать аристократам, кто я такой. Если меня и дальше будут воспринимать как мальчишку, то не прислушаются к моим словам. Но когда все узнают меня как Регулятора, прожившего более трёх сотен лет, тут всем придётся считаться со мной.
Но прежде чем рассказать о себе на дворянском собрании, нужно раскрыть себя перед отцом, мачехой и дядей. Пока что не хотелось говорить о том, кто я, младшим Кутузовым, так как их реакция могла быть очень эмоциональной. Но старшим я рассказать обязан.
Именно поэтому вскоре я сидел в кабинете отца, а передо мной находились отец, дядя и мачеха.
— Итак, Лёша. Ты хотел нам что-то поведать? — изогнув бровь, спросил отец.
— Да, я хочу рассказать вам кое-что важное, что, возможно, повергнет вас в шок, — кивнул я.
— Мы внимательно тебя слушаем, — нахмурился отец.