Перемены в китайском обществе привели к постепенному размыванию идеальной доктрины - "военное и гражданское следуют вместе". С одной стороны, формирование сложного конфуцианского канона с массой комментариев и уложений требовало много времени на его заучивание и "благостные размышления" над ним. С другой стороны, развитие военно-стратегической мысли, широкомасштабные военные операции, наличие сложных методов воинской тренировки неизбежно вели к формированию в обществе особой группы людей, уделяющей военному делу много больше внимания, чем изучению канонов.
Несмотря на это "разделение дорог", по-прежнему считалось, что профессиональный воин должен знать различные формы ритуала, разбираться в музыке и каллиграфии, а чиновник обладать общими навыками во владении мечом, алебардой, копьем, приемами борьбы цзюэди и цзюэли.
В ушу отразилась древняя формула о том, что вэнь - это внутреннее начало, а у - внешнее. Но обратим внимание на кажущийся парадокс: для последователей тайцзицюань и багуачжан вэнь становится "физической культурой"! Оговоримся, не в том западном понимании как "тренировка тела", но именно воспитание своей физическопсихической основы, считающейся в данном смысле внутренней. Эта внутренняя основа проявляется во внешнем мире в виде своей функции - боевых искусств.
В качестве иллюстрации этой мысли приведем замечательный пассаж из канона тайцзицюань Ян Чэнфу: "Если говорить о Дао, то нет ему иного начала нежели в самовоспитании. Весь метод самовоспитания может быть разделен на три учения. Каждое учение представляет собой определенный уровень достижения. Высший уровень - это высшее достижение, низший уровень - это малое достижение, средний уровень - это искренность. Хотя и существует три уровня достижений, но в конечной фазе они едины.
Гражданское воспитывается внутри, военное - снаружи. Физическая культура - это внутреннее, а боевые искусства - это внешнее. Когда вскармливание внутреннего и внешнего достигает своей высочайшей фазы - это и зовется высшим уровнем достижения.
Если же кто достигает знания боевых искусств через гражданское начало в физической культуре, или гражданское начало в физической культуре достигается занятиями ушу - то это является средним достижением. Низший уровень - это знания физической культуры без боевых искусств или занятия одними лишь боевыми искусствами без физической культуры".
Нетрудно уловить мысль о том, что культурное считается здесь внутренним, а боевое - внешним. Однако думается, нас по-прежнему смутит понимание вэнь как физической культуры. Чтобы устранить это кажущееся противоречие, обратимся к показательному факту. С глубокой древности методы стрельбы из лука подразделялись на "военные" и "гражданские", причем разнились они не в какой-то конкретной технике, не в способе выстрела, а именно в глубине осознания самого процесса выстрела.
Вспомним историю о чаньском патриархе Мацзу и охотнике Шигуне и их умении выполнять "внутренний выстрел", который намного эффективнее внешнего. Метод "военного выстрела" заключался в принятии правильной, стабильной позиции перед выстрелом, а затем собственно меткого выстрела.
Здесь конечной целью было точно послать стрелу в цель, что есть чисто внешняя форма стрельбы. А вот что древний трактат "Объяснения к иллюстрациям о способах стрельбы из лука" говорит о "гражданском выстреле": "Его роль заключается не только в том, чтобы тренировать руки и способы движения телом, но и в том, чтобы упражнять ци, благодаря чему можно уяснить утонченную (сущность выстрела), которая сначала начинается с упражнения ци, а затем проникает и в руки".
Здесь, в этой небольшой фразе, таится ответ, что такое "вэнь физическая культура" для ушу, и вообще, что такое физическая культура для традиционного Китая: укрепление физической основы через управление пневмой-ци. А конкретные проявления - прием, выстрел из лука - есть реализация способности мобилизовать внутреннее культурное начало вэнь в виде концентрации ци в любой момент жизни человека.
В момент, когда в XVII-XIX столетиях ушу расцветает во всей своей полноте, гражданское и военное стали обозначать два уровня тренировки, то есть тренировку внешней формы или непосредственно выполнение приема (у)
и внутреннее искусство управления ци (вэнь) для усиления физической основы человека. Не случайно с осознанием начала вэнь в человеке древние тексты связывали понятие искренности или веры, вспомним хотя бы приводившийся нами выше отрывок из Ян Чэнфу о среднем уровне достижения. Искренность, или вера, - это именно то чувство, которое необходимо для реализации своей внутренней "энергетической" природы. Надо быть искренним к учителю, стилю, системе, к самому себе, к окружающему миру, к Дао, так как искренность - начало взаимодоверия мира и человека, а следовательно, и их окончательного слияния. Так ушу способствует реализации сложнейших духовных понятий в человеке через внешне непритязательные формы боевой тренировки.
"ГРЕЗЯЩИЙ НАЯВУ"
По-своему относились к "культуре" даосы. Культура для даосских мастеров - эта искусственный рисунок на естественной красоте вещей, который лишь портит их. Это надуманное излишество.
Именно даосские системы выдвинули концепцию внешней простоты движений в ушу, считая, что самое главное - не техническая сложность приема, а способность через этот прием раскрыть глубину врожденных свойств самого человека. Это и есть эффективный прием. И хотя для даосов культура не существует как регулирующая сила общества, но тем не менее она остается как наличие каких-то гражданских навыков, необходимых человеку для самореализации. А эта самореализация, в свою очередь, приводила к блестящему боевому мастерству.
Даосы издавна считались блестящими бойцами, так как, помимо знания технических навыков боя, блестяще владели способами психорегуляции. Известный даосский маг, описавший несколько сот способов достижения бессмертия и продления жизни путем создания внешней пилюли бессмертия из химических элементов и путем дыхательно-медитативных упражнений, Гэ Хун (IV век) характеризует себя как замечательного бойца. Но сколь удивительно, сколь необычно для обыденного сознания его состояние - видение мира как легкой дымки, скрывающей разницу между реальностью и иллюзией. Отрывок из его автобиографии весьма колоритен:
"Конфуций предостерегал от пустых мечтаний, но когда же я говорю себе, я не допускаю, что я не лучше того, кто грезит наяву. Кто это - грезящий наяву? Лишь тот, кто не принадлежит ни к чему, но, по крайней мере, никоща не оказывается втянут в склоки или ссоры. Обдумаем то, как совершенномудрый посвящал себя изучению классики: он читал, пока ремни, скрепляющие книги, не перетирались трижды, а как же могут современные люди с их скромными способностями с успехом делать больше одного дела одновременно?
Будучи молодым человеком, я немного обучался стрельбе из лука, но моя сила была слишком мала, чтобы натянуть тугой лук. Я верил, что стрельбе из лука учатся лишь потому, что она представляет собой одно из шести искусств, практикуемых благородными мужами, а также для того, чтобы остановить бандитов, разогнать грабителей или охотиться на птиц и животных. Давным-давно, когда я служил в армии, я однажды выстрелил из лука, преследуя всадника.
В ответ на мой выстрел два бандита и одна лошадь свалились замертво. Так я сам избежал смерти.
Еще я обучался бою с мечом и щитом, а также одиночному мечу и парным копьям, основанным на малопонятных наставлениях и многозначительных уловках для использования против нападающих. Постигнув эти секретные методы и став их последователем, я сумел оставаться невредимым и добиваться победы, используя эти знания против непосвященных. Неважно, каким образом действовал нападающий, ничто не могло помешать мне.