Однако глянув на столь непредставительную делегацию, Свара скрипнул зубами и стал помогать снимать железо с Гондыра лишь после непреклонного, хотя и явно потускневшего взгляда воеводы. Тот уходил один, оставив командование на главу воинской школы.
По-другому и быть не могло — черемис был наемником, а формально возглавлявший всех боевых недорослей Завидка был несколько молод для того, чтобы встать над ветлужской ратью. Не признала бы его остальная дружина, как и считанных по пальцам десятников. Точнее, признала бы, но оспаривала каждый шаг, сведя управляемость сборной сотни и вовсе к нулю.
Противник же даже на неопытный Вовкин взгляд выглядел донельзя матерым и безжалостным, способным на любую каверзу. Да и сам островок, куда отплыл походный воевода, был расположен почти под носом у северян, что еще больше усугубляло дело.
Однако выбирать было не из чего, диктовали условия не ветлужцы.
Вовка по привычке сунулся было к взрослым со своими советами. Мол, что нам бояться находников, любой их натиск сдюжим при наличии такой жар-птицы! Однако в этот раз с ним никто даже разговаривать не стал: огнебойное оружие в бою ни разу не было, и надеяться на него никто не хотел, как собственно и на недорослей, его обслуживающих. Лишь Свара, знающий чуть больше других, невнятно буркнул, что именно Вовке за всех отдуваться, если что-то пойдет не так.
Собственно, такое развитие событий и было наиболее вероятным. Надежды, что с русами можно разойтись миром, почти никто не испытывал — наличие Якуна в рядах северян сводило такую возможность на нет.
Вовке осталось лишь поежиться и в очередной раз нервно отдать по своим недорослям команду следить за давлением и уровнем пламени.
Микулка привычно оттеснил его от «птицы» в сторону, подлил керосина в емкости горелки и начал удаленно колдовать с ней самой, поправляя ветрозащиту. В принципе нужды в этом не было, пламя горело ровно, и в любой момент можно было приподнять фитили, подготавливая устройство к боевому применению. Однако ветер усиливался, а скакать под обстрелом с топливом и огнем было бы опасно не только для жизни обслуживающего персонала, но и для здоровья всех окружающих — деревянное судно могло вспыхнуть как свечка.
Однодеревка с ветлужцами тем временем уже причалила к островку, потянулись долгие мгновения переговоров. Вовка сжимал потные ладони и успокаивал себя, будто бы все не так плохо, как кажется. Однако мысли постоянно сваливались на худшее.
Корабли противника находились на расстоянии чуть более полутора сотен метров, этого было достаточно, чтобы наиболее умелые начали обстрел. И хотя не факт, что северные торговцы имели лучников в достатке, не факт, что вообще собирались воспользоваться ими, но если переговоры сорвутся, то именно на Вовкино судно и должен был обрушиться первый шквал пернатой смерти. И сопротивляться ему они долго не смогут — закрытой палубы на головной лодье не было, противостоять обстрелу предстояло одними щитами.
Остальные корабли ветлужцев стояли чуть позади, выше по течению, однако в отличие от передового они встали навстречу противнику не носом, а бортами и вытянулись поперек Пижмы полумесяцем, почти полностью ее перегораживая. Катамараны расположились посередине строя и на них Вовкины подчиненные до сих пор что-то мудрили с камнеметами, пытаясь закрепить их на шатком настиле. Пороки не были приспособлены для стрельбы с судов, однако выбирать было не из чего, лишний выстрел мог решить исход сражения.
Все ветлужцы на этих кораблях выстроились как на параде, показывая, что их гораздо больше, чем на самом деле. На веслах никого не оставили, да это было бы и бесполезно — не ушли бы громоздкие катамараны от юрких новгородских ушкуев и стремительных судов северных торговцев. Отсутствие гребцов никак не сказывалось на ветлужских кораблях — они стояли как влитые, чугунные якоря на спокойном течении Пижмы держали намертво.
Вовка поймал себя на том, что рассуждения о сторонних вещах его успокаивают, и с удовольствием продолжил распыляться мыслью по древу.
Про те же якоря, созданные еще по чертежам дяди Вани.
Они были именно чугунными, а не каменными и даже не деревянными, залитыми внутри свинцом! Вовка ими изрядно гордился — примыкающие к веретену поворотные треугольные лапы держали корабли и в песке и в иле, а боковые штоки предохраняли якоря от опрокидывания. Для небольших лодей их использование было, наверное, неоправданным, но на чем-то их конструкцию надо было испытывать, так?