После десяти минут мытарств информацию все-таки выудили, но пришли к мнению, что предки парня явно заблудились здесь несколько сотен лет назад, потому что тот отвечал c дикой примесью какого-то славянского наречия. Понятные выражения выглядели примерно таким образом:
— А? Э-э-э… Радиславом кличут… А весь у нас поставлена на Ветлуге… Сами мы с батюшкой по зиме белку промышляем на заимке… Ныне же сруб решили поставить, а сами мы с Переяславля, вольные людины… Я там и родися… Убегли со своей отчины, согнали нас вороги с родной землицы… налетели… и поча нарубати мужей лучших… Ну, мы и сбегли, ужо не поубивали нас… Живем тут среди язычников…
— Чудно ты говоришь, добрый молодец, — подстраиваясь под Радислава, продолжил расспросы Иван. — Понимать-то мы тебя, конечно, понимаем, иногда, правда, через слово, а то и два, но… Врач у вас где? Доктор? Батюшку твоего лечить надо, а для этого лекарь нужен… Чтобы отец твой потом живой-здоровый бегал.
— Не совсем разумею… Но нет у нас ни лекаря вашего, ни волхва, одни мы с батюшкой на полсотню поприщ. А до веси нашей идти целую седмицу. Сруб мы тут порешили заложить, да хозяин лесной не позволил.
— Так, Вячеслав, что у тебя?
— Вроде больше никаких повреждений не вижу. По голове лапой мишка заехал, кожу сорвал со лба. Иголка есть, с собой носишь?
— В рюкзаке, во внешнем кармане есть. Там в катушке с шелковыми нитками пара штук торчит. Тимка, пулей неси, — отдал приказание Иван. — А ты что, Вячеслав, хочешь ему лицо шить?
— Угу, сейчас в водке вымочу твою галантерею да обработаю лицо… Красавцем, конечно, не будет, но в темноте никто не должен испугаться. Черт, водку взяли, а лекарства забыли…
— У меня остатки бинта и йод чуть-чуть есть в том же рюкзаке. Рожу себе расцарапал, перевязал да сунул туда… — Егерь повернулся к ребятам: — Тимка, слышал? Тащи до кучи! Больше, правда, нет ничего, аптечку впопыхах выложил и забыл. Едрит твою медь! И карту и аптечку, а как раз понадобились позарез… Так, хлопцы, план такой — Вячеслав шьет и перевязывает охотника… Как твоего батюшку зовут-то? — повернулся Иван к подростку.
— Антипом наречен.
— Так вот, Вячеслав лечит Антипа, а мы стоянку разбиваем. Таскать охотника никуда не будем, пока он в себя не придет. Давайте, ребята, на поиски воды. Николай, ты ружьецо Славино возьми, проводи ребят… Вы тоже, хлопцы, в пределах его видимости топчитесь… Шумите погромче, трещите сучьями, переговаривайтесь. Все по-серьезному, без шуточек, уяснили? А я пока лапника нарублю да с местным населением пообщаюсь… Уж больно у них с отцом наряд интересный — лапти, онучи да копья со стрелами… Старообрядцы-фанатики, затерявшиеся в ветлужских лесах, — пробурчал себе под нос Иван. — Ха… дела наши грешные идут все страньше и страньше. Ну… да про это я уже упоминал вроде.
Ручей мальчишки нашли довольно быстро и, утопив канистры в ямине, быстро их наполнили. Потом Тимка с отцом начали рубить лапник, поскольку Михалыч все еще активно общался с юным охотником, собирали дрова, разводили костер… Другими словами, активно обустраивались, отправив Вовку помогать неожиданно ставшему лекарем Вячеславу. Как-то плавно, без каких-либо неуместных обид или терзаний (почему, мол, не я?) все безоговорочно приняли, что старшим в их команде будет егерь. Отчасти потому, что тот был немного постарше Николая и Вячеслава, а отчасти оттого, что хорошо знал лес. Кроме того, Иван пользовался уважением на селе, несмотря на занимаемое им начальственное положение по отношению к лесным запасам, а это тоже всегда принималось во внимание в такой тонкой штуке, как отношения между людьми. Но самым главным доводом был тот, что в егере чувствовалась военная косточка. Человек не боялся принимать решения и брать на себя ответственность. А такое особо ценится в наш век, когда частенько мужики бегают от этой самой ответственности из-за своей лени, прячась за женским подолом и прикрываясь словами о равноправии и женском феминизме. Да и выглядел капитан в отставке достаточно солидно — сухой, жилистый, среднего роста, с пробивающейся клочьями сединой на голове и шрамом в продолжении левой брови. В общем, герой своего времени, как по заказу. Вот морда лица только немного подкачала. Нет, не урод, но девки толпами не бросались, оттого и проходил всю жизнь холостым: где же в лесу суженую найдешь? Поэтому, когда Иван позвал всех к костру почаевничать, оставив Радислава сидеть со своим отцом около наспех сооруженного ложа из лапника и одеял, все беспрекословно бросили свои дела и подсели послушать, что же командир узнал нового. В конце концов, любопытство тоже сыграло свою роль — недаром Вовка получил втык от отца за то, что постоянно отвлекался от операции, прислушиваясь к негромкому разговору егеря с юным лесным отшельником. А вот вести, которые принес к костру командир, пришлись по нраву не всем.