— Ты садись, садись, Антип, — кинулся Вячеслав к нему. — Нельзя тебе еще головой-то так мотать.
— Спаси тебя Бог, лекарь, не ведаю твоего имени. Что понял я в беспамятстве, за то и повинился, но имен ваших не расслышал.
— Вот наш командир… э-э-э… воевода, скажем так. — Вячеслав неудачно попытался перевести на старославянский язык статус «лесного капитана». — Иван Михалыч зовут его, а мы коротко называем Михалычем или егерем.
Иван слегка наклонил голову, не пытаясь оспорить ни своего нового положения, ни попытки Вячеслава говорить от имени всех. Далее Вовкин отец представился сам, а также назвал Николая, ковыряющегося в отдалении, и ребят, отиравшихся около него.
— Невместно мне спрашивать у спасителей своих, откель вы, но Радька нашептал мне, что братья вы нам по вере. Да и сам я просил вас ужо гостеприимство мое принять… Но вида вы зело странного, и спросов тьма будет у общины нашей.
— Не изволь беспокоиться, Антип, — перебил его Иван, беря разговор в свои руки. — Что можем, то расскажем, а о чем умолчим, о том не обессудь. Откель мы? Хм… Издалека, не поверишь… Вовка, подь сюда. Вот ответь на вопрос, откуда мы все, что нас объединяет? Так, чтобы одним словом объяснить, мне самому интересно. А тебе будет проще понять, Антип, если дите об этом скажет…
— Откуда? Ну… я сам из города, из Нижнего, а остальные из деревни. А одним словом? Ну… река нас объединяет, вдоль по Волге живем, я чуть выше, а остальные чуть ниже… не знаю что сказать, Иван Михалыч.
— По Волге? Поволжские земли, знать? — Антип, озадаченный ответом, покрутил головой. — Тока там в низовьях нехристи одни… Разве что в верховьях Волги-реки? Хоть о городе таком я и не слыхивал…
— Нет, не в верховьях, а живут… жили у нас не только нехристи. А насчет названия… Волжанами нас зови, — даже обрадовался егерь, отойдя от опасной темы. — А то, что ты города нашего не знаешь… Да нет больше его.
— Нешто ворог пожег? Али другая какая беда?
— Считай, что как не было его, — туманно ответил Иван. — А вот про нас разговор особый. У себя я был, скажем, не воеводой, а… ушел на покой в чине… сотника, что ли. Но то дело прошлое, да и наука моя воинская сильно отличается от вашей. Так что по некоторым вещам меня и за дитя неразумное принять можете, а в некоторых я вам фор… пример покажу. Остальные люди — мастера своего дела, скажем так. Пришлось нам покинуть наши земли, и назад возврата, судя по всему, для нас нет. Ищем мы место, где бы осесть нам было можно и осмотреться вокруг. Можешь ли подсказать такое?
— А… могу, пожалуй, — немного приосанился Антип, понявший, что вот и повод настал немного отдариться. — И ранее христиан в вервь нашу в княжестве Переяславском принимали, не чурались. По границе жили, рукам для меча и для сохи всегда дело находилось, а ныне… Ныне среди язычников живем, народ чуждый и языка не знает нашего… Таки мыслю я, что мужи сильные и христиане православные в общину нашу могут войти. Обещать не могу, но слово свое за вас скажу…
Одно лишь добавлю. Непросто нам живется… Выкупили мы землицу для веси у ветлужского кугуза, князька местного, токмо поклониться ему весомо пришлось мечами да бронью, себе почти не оставив. А оружие не помешало бы нам. Хоть торговлишка наша соседям токмо выгоду несет, а сторожиться все одно приходится. Людишки тут дикие и воинственные, иной раз глядят косо, а кугузу не всяк из них подчиняется. Кто-то помыслить может и на копье нас взять. Ладно, что железо здесь худое, мечи… дрянь мечи, одно слово. Токмо и костяными стрелами ежели забросать, так смертушка многим придет…
Но и владычества над нами нет ни у кого… Ветлужские черемисы неведомо кому и дань платят. Те из них, кто повыше устья Оки сидит, — суздальцам белкой отдают. А до этих мест руки еще у Суждали не доросли.
— Суждали?
— Да хоть так, хоть Суздалью ее величай, все едино. Если у черемисов погостов нет, то нас тем паче не тронут, православные мы. Разве что булгарцы, но те тоже неблизко… Ох… Ажно в глазах потемнело.
— Утомили мы тебя, Антип. Отдыхай, спасибо тебе за приглашение, каким бы боком потом уж оно к нам ни повернулось… А мы пока меж собой обсудим дела наши скорбные… Отдыхай! — еще раз произнес Иван, вставая и отходя к Николаю, прихватив с собой за локоть Вячеслава.
Разместившись на бревнышке импровизированной скамейки, уже устроенной не любившим простаивать без дела Николаем, и, подождав, пока все собравшиеся разместятся, егерь начал: