— Да, Трофим Игнатьич, ручаюсь.
— Тогда веди их через пажить, — выделил он интонацией направление. — Там, где в прошлом году скотину на выпас гоняли. В повети у себя расположишь — тепло ныне, а на закате поговорим. Ты, Свара, пошто стоишь?
— Шо? — отозвался тот, до этого опять перейдя в стадию ленивца и привалившись к ближайшей осине.
— Сопровождай путников, замена твоя вместе с вестником уже на месте. И это… меч-то отдай.
— Шо?! — взвился Свара, аж подпрыгнув на месте. — Это с чего? В бочаг я упал или с вереи рухнул? Я твой наказ сполнял или нет?
— Сам забрал бы нож, коли в споре вашем последнее слово за тобой осталось?
— Ну… Так то другое дело! Меч отдам — кто на защиту веси встанет? Они кто? А я дружинник…
— Кто они… разберемся. А раз ты дал свое согласие на заклад, то слово держи. Ну… пробуй сговориться о другом. А ты, человече, — повернулся он к Ивану, — столкуйся с воем, аще те польза есть в моем разумении. Добрых мечей на всякий заклад впрок не напасешься.
Егерь в согласии молча наклонил голову, провожая уже развернувшегося в сторону веси дружинника внимательным взглядом.
— Кто это, Антип?
— Десятник дружинный, Трофим Игнатьич. Он, спаси его Христос, довел нас сюда без потерь и заботится о веси.
— Глава ваш воинский?
— Да, но не токмо по воинскому делу. Мирскими делами в верви староста наш общинный ведает, а вот защитой и общением с язычниками всякими именно он.
— Ну что встали? Антип, мыслишь, мне тут с вами радостно стоять? — встрял в разговор Свара. — Давай-ка ходи на свой двор.
— От Свара, ты свара и есть. Борзо языком зашевелил будто помелом, как токмо десятник твой ушел, — пробормотал охотник и повернулся к своим спутникам: — Пойдем, неча замятню с ним устраивать, все одно не сподобится доброго слова сказать.
— Мыслю, десницей ты по вые не получал давно, Антип? Я тебе худого не желаю, но язык придержи, а то откусишь… Слышь, путник? — обратился воин к егерю.
— Иваном зовут, — откликнулся тот.
— Ты зла на меня не держи, не по своей воле я тебя зацепил, наказ был… Таки разойдемся по доброму и забудем, как не было ничего.
— Таки не по своей? Это десятник ваш тебя науськал меня охолопить? И что значит забыть? Меч должен, так давай сюда.
— Эй, эй, подожди, Иван… Как тебя по батюшке?
— Михалыч.
— Ты слыхивал, что десятник сказал? Меч не только мне — он обществу защита. И тебя прикрою в случае нужды.
— Ты в сторону разговор-то не уводи! Предложить что имеешь, окромя меча?
— Что тут предложишь? — разом погрустнел Свара. — За добрый меч полвеси взять можно…
— Лады. Будет тебе другое условие… по-вашему, урок. Научишь меня на мечах рубиться. Не смотри так удивленно, будто аршин проглотил. Учить будешь в течение года, не меньше чем по часу в день, и другой меч временно подберешь мне для учебы.
— Значит, в веси решили осесть… Добре. Так пойдет, — тут же заулыбался Свара. — А ты ведь не прост, Иван, ох, не прост. Сразу помыслил овый урок с меня взять, а?
— Сразу, сразу… Только вот что, проверять твое обучение будем так. Ежели я выстою пять минут…
— Про что ты?
— Э-э-э… Антип, часцев вроде ты говорил? — дождался кивка Антипа Иван. — Так вот, если я пять часцев простою против дружинника, которого выберу, то будем считать, что ты урок свой выплатил.
— Негоже… А случится, что ты к учению не способен?
— Способен, способен. А если случится спор по этому случаю, то спросим у десятника вашего, все ли силы приложил ты к моему учению.
— Ладно, — махнул рукой Свара. — Твоя взяла. Только гонять я тебя буду… Спаси тебя Боже. И не посмотрю, что ты стар для учения. — Повеселев от такой мысли, ратник ринулся в голову колонны, откуда вскоре донесся его зычный голос, ругающий Антипа за то, что он ведет людей через пни и кочки, как будто они есть скотина говорящая, а не разумные божьи создания.
Глава 6
Первые впечатления
Иван сидел на чурбаке, прислоненном к стене повети, оказавшейся крытым сараем без одной стены с крышей, покрытой соломой, и рассуждал вместе с Николаем:
— Вот смотри, — провел он прутиком кривую линию на земле. — Вот такая у нас диспозиция. Ты у нас в погранвойсках срочную отбывал, значит, тоже человек в чем-то военный, может, что и присоветуешь. Это речка, которая называлась… не упомнишь, как она по-местному звалась, но по аналогии переяславцы ее окрестили Дарьей. Тут все на «-рья» кончается, по-моему… В этом месте, — прутик уперся в кривую загогулину почти у самого устья лесной речки, — мы резко свернули на луг, пажить прошлогоднюю, стало быть. Почему?