— Эй, молодежь! — донеслось от стоявших около родника мужиков. — Собирайтесь, пойдем смотреть на ваши чудеса! Пока нас никто не видит и на смех поднять не может. И послушайте, кстати, какая тишина стоит… Ни ветерка, листок не шелохнется, даже сороки галдеть перестали.
— Вчерась то же самое было, дядя Слав, — затараторил Тимка, обращаясь к Вовкиному отцу. — Мало того, я даже родника почти не слышал, как будто вымерло все кругом. Меня такая жуть взяла, что я сразу от этих трех дубов рванул вон в ту сторону, еще по дороге на молодое деревце наткнулся, и в нем аж хрустнуло что-то, а себе синяк на лбу поставил, вот…
— Ну точно заговариваться стал малец, — протянул егерь. — Уже и дубов у него три… Видать, головой об это деревце хорошо приложился.
Вовка вдруг услышал приглушенный всхлип и обернулся на Тимку. Тот стоял с бледным лицом и слепо таращился в сторону своего поднятого пальца.
— Эй, Тимофей, ты не обижайся, я же пошутил, не хотел тебя… Эй, эй, малец, ты что? — заволновался Иван.
Тимкин лоб покрылся испариной, глаза начали бегать по поляне, потом закатились, и он рухнул плашмя в траву перед собой.
— Володька, воды от родника, быстро… вон кружка около рюкзака стоит!
Общими усилиями Тимка был приведен в себя, щеки его от похлопываний раскраснелись, а вся рубашка была залита водой.
— На, попей, сынок, что же ты? — суетился Николай. — Ну что такое случилось? Пей, пей же ты…
— Дуба же три…
— Да три, три, конечно, ты помолчи, отдохни, полежи… — Состояние Николая было близко к шоковому. Он впервые увидел, как его сын, самая настоящая оторва с шилом в заднице, упал в обморок.
— Все, все, бать, мне уже нормально. — Тимка повернулся к своему другану — видимо не доверяя взрослым, которые были готовы во всем с ним соглашаться. — Вовк, а что случилось с третьим дубом? Молнией пожгло? А остатки где после пожара? Блин, да не было вроде никакой грозы. А что случилось? Его ведь не спилишь и не вывезешь отсюда.
— Вроде всю жизнь было две штуки, Тимк…
— Да? Ну ладно… ну ладно, будем считать так… — Тимка как-то затравленно огляделся вокруг. — Все, бать, я нормально себя чувствую, это, видимо, от тишины вокруг… Это… как его, воспаленное воображение. — Тимка хотя и не особо хорошо учился, но был довольно начитанным и такими словами бросался на раз. — Пошли на озеро!
— Какое озеро? Без тебя сходят, а мы с тобой сейчас домой двинем. Все, я сказал! — рыкнул на сына Степаныч.
— Без меня вы его не найдете! А я уже действительно нормально себя чувствую… — начал возражать Тимка. Наконец спустя пятнадцать минут уговоров и такого же времени валяния на одеяле (для профилактики, как сказал Николай, и в качестве компромисса, как подумал Тимка) команда вышла в путь. Виновник переполоха сначала пошел впереди, но, как понимал Вовка, направление его движения полностью совпадало с тропинкой, ведшей на болото, и егерь вскоре оттеснил мальчишку назад и стал самостоятельно торить путь. Так они и пробирались вперед около получаса, наблюдая мелькавшую впереди спину Михалыча в брезентовом плаще с двустволкой через плечо. Бурелом неожиданно сменился светлым сосновым подлеском, перемежающимся березовыми рощицами по краям оврагов, что вызвало недоверчивое ворчание у всех мужиков по очереди. Наконец перевалившись через небольшой холм, поросший молодыми кряжистыми дубками, колонна смешалась и буквально скопом вывалилась на озерный простор, что вызвало оторопь и одинокий хриплый возглас Николая:
— Едрена канитель!
Все обозримое пространство на северо-восток занимал вытянутый овал водной глади, заполненный гамом и визгом диких гусей, а также всевозможной пернатой мелочи.
— Как в тундре на Севере! — ахнул Вовка, вспомнив передачи «В мире животных». — Ну, Тимка, ты даешь, какую красотищу нашел!
— Гх-хм… Тимофей! — прокашлялся егерь. — Ты уж, конечно, прости меня за прошлую напраслину, но… гхм… не может этого быть… потому что не может быть никогда… Я же тут полтора месяца назад все излазил, да и наши деревенские, хоть и запрещаю, наверняка бывали… Родники прорезались все вдруг? И рыбы оказалось сразу тьма? И тут же пролетные птицы облюбовали себе это место и плюнули лететь на родину? Ладно… Гадать, что да как, вечером за костром будем, а то стемнеет, пока возимся… Мужики, размещаемся! По такому случаю разрешаю отстрел. Немного — чтобы остальные из деревни слюной не захлебнулись, не набежали сюда и не испортили такую благодать…
Глава 2
Разговор ни о чем