45
муравьев, трепещущая ткань листвы, — все это сделалось для
него лишь сочетанием групп атомов. И в самом своем теле он
ощутил невидимых и взаимно враждебных существ, стремящихся разъединиться. Взгляды показались ему не более, чем
лучами, хотя и вещественными, а весь облик его прекрасной
дикарки — лишь приятной и красочной мозаикой. И почувствовал он, что конец всего этого бесконечного движения пе-чален и бесцелен. Как некогда на кровавые заговоры в Риме
с их наглыми шайками вооруженных клиентов1, глядел он теперь на круговращение групп атомов, имеющих общее родст-во и лишь оспаривающих друг у друга свое темное первенст-во. И увидел он, что смертный распад — только освобождение
этой буйной толпы, которая тотчас присоединится к тысячам
других суетных движений.
И вот, когда свиток папируса, где греческие слова сплета-лись подобно атомам этого мира, сделал все ясным для Лукреция, он вышел в лес через темный портик высокого дома своих предков. Он увидел полосатые спины кабанов, как всегда
уткнувшихся носом в землю. Потом, миновав опушку, он очутился в знакомом ему лесном безмятежном храме, и взгляд его
потонул в голубом небесном колодце. Здесь он обрел мир. Отсюда предстала перед ним подобная муравейнику бесконеч-ность вселенной со всеми ее камнями, растениями, всеми деревьями, зверями, всеми людьми всевозможных оттенков, со
всеми их страстями и с их орудиями. И увидел он истории всех
этих различных вещей: их рождения, их болезни и их кончины. И среди всеобщей и неизбежной кончины ясно разглядел
он смерть своей африканки и заплакал…
Он знал, что слезы возникают от сжатия особых небольших желез под веками, приводимых в движение цепочками
1 Клиентами в Древнем Риме называли свободных граждан, находившихся в зависимости от своего патрона.
46
атомов, исходящих от сердца, когда само сердце возбуждает-ся последовательными световыми образами, что отделяют-ся от поверхности тела любимой женщины и попадают в глаза. Он знал, что любовь — не что иное, как набухание атомов, стремящихся соединиться с другими атомами. Он знал, что печаль, причиняемая смертью любимой — лишь худшее из
земных заблуждений, поскольку умершая перестала быть несчастной и страдать, а плачущий по ней скорбит о своем горе
и мрачно размышляет о собственной кончине. Он знал, что
ни у кого из нас не останется двойника, чтоб проливать слезы над собственным трупом, простертым у ног его. Он хорошо знал, что печаль, любовь и смерть — лишь пустые образы, когда смотришь на них из спокойного пространства, в котором можно замкнуться. И все же он продолжал плакать, желая
любви и опасаясь смерти.
Вот почему он вернулся в высокий и мрачный дом своих
предков и подошел к прекрасной африканке. Она варила на
жаровне напиток в металлическом сосуде. В его отсутствие
она тоже размышляла, и думы ее восходили к таинственному
источнику ее улыбок.
Лукреций смотрел на все еще кипевший напиток. Он ма-ло-помалу светлел и стал похож на покрытое облаками зеле-ное небо. Прекрасная африканка вскинула голову и подняла
палец кверху. Лукреций выпил зелье. И тотчас его разум исчез, и он позабыл все греческие слова в свитке папируса. И в первый раз, обезумев, он познал любовь, а ночью, отравленный, познал он смерть1.
1 Святой Иероним утверждает (вероятно цитируя Светония), что «Лукреций сошел с ума, опоенный любовным зельем. В промежутках своего безумия он написал ряд книг, которые позже были
исправлены Цицероном, а потом лишил себя жизни».
47
48
КЛОДИЯ
Развратная матрона
49
50
Она была дочерью консула Аппия
Клавдия Пульхера1. Уже в раннем дет-
стве она отличалась от своих братьев и
сестер жгучим блеском глаз. Старшая
сестра ее, Терция, рано вышла замуж,
а младшая вполне подчинялась всем ее
капризам. Братья ее Аплий и Кай уже в
детстве жадничали — не делились игрушками и ореховым пе-ченьем, что им давали, а со временем они стали скупы и на се-1 Этот римский военачальник и политик из рода Клавдиев жил
в I в. до н. э.
51
стерции1. Но третий, Клодий, красивый и женственный, всегда дружил со своими сестрами.
Нередко Клодия, сверкая глазами, уговаривала их облачать
его в тунику с рукавами, надевать на голову шапочку, сплетен-ную из тонких золотых нитей, а под грудью подвязывать мяг-ким поясом. Потом они покрывали его огненно-красным по-крывалом и уводили в свои покои, где он ложился в постель
со всеми тремя. Ему всех больше нравилась Клодия, однако он
также лишил невинности и Терцию, и младшую сестру.
Когда Клодие было восемнадцать, ее отец умер. Она жила
в доме на Палатинском холме2. Брат ее Аппий стал управлять
наследственным имением, а Кай готовился к общественной
деятельности.
Клодий, все еще изнеженный и безбородый, спал между сестрами; их обеих звали Клодиями. Они начали тайно ходить с
ним в бани. Там они давали четверть асса3 рослым рабам-мас-сажистам, потом им отдавались. С Клодием поступали так же, как и с сестрами, и в их присутствии. Таковы были их удовольствия до брака.
Младшая сестра вышла замуж за Лукулла4, и он увез ее в
Азию, где воевал с Митридатом5. Клодия взяла себе в мужья
1 Сестерции — древнеримские серебряные монеты.
2 Палатин — центральный из семи главных холмов Рима.
3 Асс ( лат. as, assarius) — название древнеримской медной монеты.
4 Луций Лициний Лукулл — знаменитый римский военачальник и политический деятель из плебейского рода Лициниев Лукул-лов; хотя в его время гастрономическим излишествам предавались
многие представители римской знати, именно выражение «Лукул-лов пир» стало крылатым.
5 Имеется в виду Боспорский царь Митридат VI Евпатор; его
конфликт с Римом стал причиной так называемой Третьей Митри-датовой войны.
52
53
54
своего двоюродного брата, Метелла1, честного и толстого человека. В эти тревожные времена он имел ум консервативный
и положительный. Однако Клодия не могла выносить его де-ревенской грубости. Она уже мечтала о чем-нибудь новом для
своего милого Клодия.
В то время умами начинал овладевать Цезарь, и Клодия решила, что это нужно расстроить. Она заставила Помпония
Аттика2 привести к ней Цицерона. Ее общество было остро-умным и изысканным. Здесь были Лициний Кальв3, молодой
Курион4 по прозвищу «Девочка», вечно занятый бегами Сек-стий Клодий5, Эгнатий6 со своей компанией, Катулл7 из Вероны и влюбленный в Клодию Целий Руф8. Метелл грузно сидел, не говоря ни слова. Рассказывали скандальные истории о
Цезаре и Мамурре9.
Вскоре Метелл был назначен проконсулом и уехал в Ци-зальпинскую Галлию10. Клодия осталась в Риме одна с сестрой