Жан оказался впереди. В темноте Ален со всего маху всадил
ему лезвие между лопаток, а Карандас в ту же секунду хватил его по голове кинжалом. Малыш Жан рухнул на землю.
Ален вскочил на него и полоснул ему лезвием по горлу. Потом они забили рану сухими листьями, чтобы на дороге не
осталось кровавой лужи. Над поляной показалась луна, Ален
срезал пряжку с пояса и развязал шнуры кошеля, где оказалось шестнадцать золотых «львов» и тридцать шесть пата-ров3. Золотые монеты он взял себе, а кошель с мелочью кинул
за труд Карандасу, держа наготове дротик. Тут же на поляне
они и расстались. Карандас поклялся кровью христовой, что
этого он ему не забудет.
Миляга Ален не решился идти в Санлис и вернулся круж-ным путем в Руан. На следующее утро после этой ночи, проснувшись под цветущей изгородью, он увидел, что окружен конными людьми. Они скрутили ему руки и поволокли
в тюрьму. Возле калитки, проскользнув за круп лошади, он
пустился бежать в церковь Святого Патрикия4 и там прита-1 Говяжий рубец — пригодная в пищу часть желудка коровы.
2 Санлис — город на севере Франции.
3 Патары — монеты, которые чеканили в XV в. в Бургундских
Нидерландах.
4 Имеется в виду Святой Патрик — покровитель Ирландии.
134
ился за престолом1. Стражники не осмелились пересечь па-перть2.
Оказавшись в безопасности, Ален свободно бродил по церкви и хорам и разглядывал прекрасные чаши из благородных
металлов и сосуды, которые вполне можно было бы перепла-вить. Следующей ночью у него оказалось два товарища — Де-низо и Мариньон. Как и он, это были воры; Мариньон был
с отрезанным ухом. Есть им было нечего, и они завидовали
шнырявшим по церкви мышам, которые гнездились под пли-тами и жирели, отъедаясь крошками священного хлеба. На
третью ночь голод принудил их выйти, и служители правосу-дия их схватили. Ален стал кричать, что он клирик, но забыл
сорвать зеленые манжеты.
В тюрьме он тотчас же попросился сходить по нужде, рас-порол в клозете свою куртку и бросил манжеты в нечистоты, но тюремщики предупредили прево3. Явился цирюльник и об-рил миляге Алену всю голову, чтоб уничтожить тонзуру.
Судьи смеялись над дурной латынью его псалмов. Он не
мог прочесть до конца «Отче Наш4» и тщетно божился, что
епископ рукоположил его в десять лет, собственноручно вле-пив пощечину. Его подвергли допросу, как всякого мирянина, сперва на малых козлах, потом на больших. На огне пыточной
1 Престол — в христианском храме стол, находящийся в середине алтаря.
2 Паперть — крыльцо перед входом в церковь.
3 См. примеч. на стр. 126
4 Начало популярной молитвы «Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля
Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей
день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого...». Согласно Новому Завету, Иисус Христос дал эту молитву своим уче-никам в ответ на их просьбу научить их молиться.
135
кухни, с вывернутыми веревкой членами и с перебитым горлом, он сознался в своих преступлениях.
Наместник прево тут же объявил приговор. Алена привя-зали к повозке, приволокли к виселице и вздернули. Солнце
жгло его труп. Палачу досталась его куртка, отпоротые манжеты и славный подбитый мехом шаперон из тонкого сукна, который миляга Ален спер в гостинице.
136
ГАБРИЭЛЬ СПЕНСЕР1
Актер
1 Знаменитый английский актер XVI в., погибший в сентябре
1598 г. на дуэли с драматургом Беном Джонсоном.
137
138
Его мать была женщиной веселой; звали
ее Флум, и она была владелицей низкого
маленького зала, в конце Роттен-Роу, в
Пиккед-Хэтче. К ней приходили после
ужина капитан с медными перстнями
на пальцах и двое франтов в простор-
ных камзолах. У ней жили три девицы, которых звали Полли, Долли и Молли, и которые не выносили запах табака. Потому они нередко уходили наверх полежать, и вежливые кавале-ры сопровождали их, заставив предварительно выпить по ста-кану тепловатого испанского вина, чтоб отбить запах трубок.
139
Маленький Габриэль сидел, согнувшись, под навесом ками-на, следя за тем, как пекутся яблоки, которые потом клали в
горшок с пивом. Приходили к ним также актеры самой разно-образной внешности, не смевшие являться в большие таверны, куда шли состоятельные компании. Одни хвастались, другие с
глупым видом цедили слова. Они ласкали Габриэля и научили его стихотворным отрывкам из трагедий и грубым сцени-ческим шуткам. Ему подарили кусок темно-красного сукна с
потертой золотой бахромой, бархатную маску и старый деревянный кинжал. С ними он важно выступал перед очагом, раз-махивая головней вместо факела, а мать его, Флум, трясла своим тройным подбородком, восхищаясь своим не по годам раз-витым ребенком.
Актеры водили его с собой в «Зеленый Занавес»1 в Шор-дич2. Там он дрожал перед приступами ярости маленького ко-медианта, который, брызгая слюной, выкрикивал слова роли
Джеронимо3. Там можно было видеть старого короля Лира
с обтрепанной белой бородой, который преклонял колени, прося прощения у своей дочери Корделии. Один клоун под-ражал безумствам Тарлтона4, другой, завернувшись в просты-ню, ужасал принца Гамлета5.
1 Елизаветинский театр «Занавес» находился в Лондоне в
Шордиче на Хьюитт-стрит. Он открылся в 1577 г. и продолжал
ставить пьесы до 1624 г. В «Занавесе» впервые исполнялись пьесы Шекспира.
2 Шордич — район в лондонском Ист-Энде.
3 Джеронимо (Иеронимо) — главный герой драмы «Испан-ская трагедия» английского драматурга XVI в. Томаса Кида.
4 Ричард Тарлтон был любимым комиком английской королевы Елизаветы I. Он был участником труппы «Слуги ее Величества королевы», которая давала представления в лондонском театре
«Занавес».
5 То есть играл роль призрака — убитого отца принца Гамлета.
140
141
142
Сэр Джон Олдкасл1 смешил всех своим огромным брюхом, особливо когда обнимал за талию трактирщицу, не мешавшую
ему мять ей ленты чепца и запускать свои толстые пальцы в
холщовый мешок, привязанный к ее поясу. Дурачок горланил
песни, которых не мог понять Придурок, а Клоун2 в бумаж-ном колпаке, то и дело гримасничая, просовывал голову сквозь
прорезь занавеса, висевшего в глубине эстрады. Был там и жон-глер с обезьянами и еще какой-то мужчина, одетый женщиной; по мнению Габриэля, она была похожа на Флум, его мать. В заключение зрелища являлись стражники, надевали на него темно-синюю робу и кричали, что сведут его в Брайдуэлл3.
Когда Габриэлю минуло пятнадцать лет, актеры «Зеленого Занавеса» заметили, что он красив, нежен и может играть
роли женщин и девушек. Флум причесывала ему черные волосы, откинутые назад; у него была тонкая кожа, большие глаза, высоко очерченные брови, и Флум проколола ему уши, чтобы