подвесить две фальшивые парные жемчужины.
Он получил роль в труппе герцога Ноттингама4; ему пона-делали платьев из тафты и дамасской ткани с блестками, из се-ребряной и золотой парчи, корсажей с шнуровками и париков
из конопли с длинными буклями. Его научили гримироваться
в зале для репетиций.
1 Сэр Джон Олдкасл был другом юного Генри Монмутско-го — будущего английского короля Генриха V; с легкой руки Уильяма Шекспира сэр Джон стал прототипом толстяка и неутомимо-го весельчака Фальстафа; этот комический персонаж фигурирует
во многих пьесах великого драматурга.
2 Речь о проходных комических персонажах интермедий.
3 Брайдуэлл — просуществовавшая до 1864 г. печально известная лондонская тюрьма.
4 Бóльшую часть произведений Шекспира играла при жизни
драматурга труппа актеров, которых называли «слугами лорда-ка-мергера».
143
Сперва он краснел, подымаясь на подмостки. Потом жема-нился, отвечая на любезности. Полли, Долли и Молли, которых
привела Флум, были весьма удивлены и с громким смехом объя-вили, что он вылитая женщина, и хотели расшнуровать его после представления. Они пришли с ним в Пиккед-Хэтч, где мать
заставила его надеть одно из ее платьев и показаться капитану.
Тот наговорил тысячу шутливых комплиментов и даже сделал
вид, что хочет надеть ему на палец ужасное с вида позолоченное
кольцо со вставленным туда стеклянным само цветом.
Лучшими приятелями Габриэля Спенсера были Уильям
Берд, Эдвард Джуби и парочка Джеффов. Летом они задума-ли ехать играть вместе с странствующими актерами по сель-ским местечкам. Путешествовали в повозках с натянутым вер-хом, в которых и спали по ночам.
Однажды вечером, на Хаммерсмитской1 дороге, они увидели вылезающего из канавы человека, который наставил на них
дуло пистолета.
— Гоните деньги! — равкнул он. — Я Гамалиэль Рэтси2, Божией Милостью разбойник с большой дороги, и не люблю
ждать.
На что оба Джеффа ответили со всхлипами:
— Нет у нас ничего, ваша милость, кроме вот этих медных
блесток, да кусков крашеного камлота3. Мы — бедные бродячие лицедеи, как и вы, ваша светлость.
— Актеры? — воскликнул Гамалиэль Рэтси. — Это замечательно! Я ведь не какой-нибудь мелкий воришка или мошен-1 Хаммерсмит расположен на северном берегу Темзы, вверх по
течению от Лондона.
2 Печально известные подвиги этого английского разбойника
XVII в. отличались дерзостью и своеобразным грубым юмором.
3 Камлот — шерстяная, полушерстяная и хлопчатобумажная
ткань, название которой, как считается, произошло от арабского
слова hamlat — «шерстяной плюш».
144
ник, я — любитель зрелищ. Не будь у меня некоторого ува-жения к старику Деррику1, который сумеет втащить меня по
лестнице и заставить помогать головой, я бы ни за что не рас-стался с берегом реки и с веселыми тавернами, где вы, джентльмены, имеете привычку показывать столько остроумия. Добро
пожаловать! Вечер прекрасный. Поставьте ваши подмостки и
сыграйте мне ваше лучшее представление. Вас будет слушать
сам Гамалиэль Рэтси. Это чего-нибудь да стоит. После вы можете об этом рассказывать.
— Однако нам придется потратиться на освещение, — робко заметили Джеффы.
— Освещение? — снисходительно бросил Гамалиэль. —
Что вы там мне говорите об освещении? Я, Гамалиэль, здесь
король, как Елизавета — королева в столице, и я буду посту-пать по-королевски. Вот сорок шиллингов!
Актеры, дрожа, вылезли из повозки.
— Мы к услугам вашего величества, — сказал Берд, — что
нам играть?
Подумав, Гамалиэль глянул на Габриэля и сказал:
— Бог мой, какую-нибудь хорошую пьеску вот для той девицы, только непременно грустную. Она, должно быть, вос-хитительна в роли Офелии. Здесь, неподалеку, есть наперстян-ка2, цветки у нее по-настоящему смертельны. Гамлета — вот
чего я хочу! Мне нравятся персонажи этой пьесы. Не будь я
Гамалиэлем, я бы охотно играл Гамлета. Смотрите, не ошиби-тесь при ударах шпаг, мои прекрасные троянцы, мои доблест-ные коринфяне!
1 Дерриком звали знаменитого палача из Тайберна — деревни в
графстве Миддлсекс, которая с 1196 по 1783 г. являлась официаль-ным местом казни осужденных в Лондоне преступников. Имя Деррик стало нарицательным, так в Англии стали именовать виселицы.
2 В «Гамлете» Офелия, говоря о цветах, поминает ядовитую
наперстянку.
145
Зажгли фонари. Гамалиэль внимательно смотрел драму.
По окончании он сказал Габриэлю Спенсеру:
— Прекрасная Офелия! Не буду задерживать вас компли-ментами. Вы можете ехать, актеры короля Гамалиэля. Его Ве-личество доволен.
Потом он исчез в темноте.
На заре, когда повозка пустилась в путь, они увидели, что
он опять выскочил на дорогу с пистолетом в руке.
— Гамалиэль Рэтси, разбойник с большой дороги, — сказал он, — явился за сорока шиллингами короля Гамалиэля.
Ну, живей! Спасибо за представление. В самом деле, мне очень
нравятся шутки Гамлета. Прекрасная Офелия, свидетельствую
вам мое почтение.
Двое Джеффов, у которых хранились деньги, поневоле их
отдали. Гамалиэль поклонился и быстро исчез.
После этого приключения труппа вернулась в Лондон. Стали ходит россказни, что один разбойник чуть было не похитил
Офелию в платье и в парике. Одна девица, которую звали Пат
Кинг, и которая частенько бывала в «Зеленом занавесе», уве-ряла, что это ее ничуть не удивляет. У нее было упитанная физиономия и круглый стан. Флум пригласила ее познакомиться
с Габриэлем. Она нашла его очень милым и нежно обняла. Потом стала наведываться частенько.
Пат была подругой одного каменщика, которому надоело
его ремесло и который хотел играть в «Зеленом занавесе».
Его звали Бен Джонсон, и он очень гордился своим образова-нием — был из духовного знания и имея некоторые познания
в латыни. Это был широкоплечий человек огромного роста, весь покрытый золотухой; правый глаз у него располагался
выше левого. У Бена был громкий рыкающий голос. Когда-то
этот гигант был солдатом во Фландрии1.
1 Многие сведения о Бене Джонсоне считаются недостоверны-146
Он проследил за Пат Кинг, схватил Габриэля за шиворот
и приволок на Хокстонское поле1, где бедному Габриелю пришлось с ним стать лицом к лицу со шпагой в руке, Флум незаметно успела дать ему клинок на десять дюймов длиннее. Он
вошел в руку Бена Джонсона. У Габриэдя было проколото лег-кое. Он умер на траве2. Флум побежала за констеблями.
Бена Джонсона, клявшего все на свете, потащили в Нью-гейт3. Флум надеялась, что его повесят, но он прочитал по-латыни псалмы, уверил, что он духовный, и ему только заклей-мили руку раскаленным железом.
ми. Есть указания, что после школы он действительно был камен-щиком и служил наемным солдатом во Фландрии. В 1597 г. он по-ступил в театральную труппу театрального антрепренера Филипа