Только в этот вечер она замедлила бег.
Четыре года спустя.
Четыре года назад она обнаружила своего мужа в ванне; он лежал в луже крови, не оставив даже записки. Четыре года скорби, ярости и поступков, совершавшихся как бы отдельно от нее. Но всему есть предел. Хватит бегать. Твой ребенок заслуживает лучшей участи. Да и ты тоже. На тебе больше не висят долги. И всякие подонки. Впереди спокойная жизнь, за которую ты боролась – и одержала победу. Работающая мать – нечто героическое в этом есть. И не важно, что на работе придется выносить горшки за обитателями дома престарелых.
Захватив пиво со льдом, она вышла из номера и устроилась на пожарной лестнице. Там веяло прохладой. Если б не столь поздний час, поставила бы любимого Брюса Спрингстина[8] и наслаждалась своим геройством.
Осушив стакан, она в блаженстве подняла лицо к ночному августовскому небу и прекрасным звездам, которые, правда, заслонило большое облако.
Облако это смахивало на улыбающееся лицо.
Глава 3
Давненько у Кристофера не выдавалось такой счастливой недели, как та, когда мама нашла работу. По утрам он выглядывал в окно и видел прачечную-автомат на другой стороне улицы. И таксофон на столбе. И фонарь над маленьким деревцем.
И облака.
Они не уплывали. И чем-то были ему приятны. Как запах кожаных бейсбольных перчаток. Или как суп из пакетика, только не «Кемпбелл», а «Липтон»[9], который одно время готовила мама, потому что он больше любил мелкую вермишель. Под этими облаками ему было спокойно. При покупке школьных принадлежностей и одежды, ластиков и всякой канцелярки. Облака его не покидали. И мама ходила радостная. И уроков пока не предвиделось.
До понедельника.
Проснувшись в понедельник утром, Кристофер сразу заметил, что облако-лицо исчезло. Куда оно делось, он не понял, но загрустил. Потому что сегодня наступил важный день. Когда ему действительно требовалась поддержка облаков.
Первый школьный день.
Кристофер ни за что не открыл бы маме правду. Она делала все возможное, чтобы он ходил в самые лучшие школы, а ему даже за свои мысли было совестно. Если честно, школу он ненавидел. Не в том дело, что в новой школе он никого не знал. К этому он привык. Дело в другом: переход в новую школу каждый раз оказывался для него сущим мучением. И если уж совсем честно…
Из-за его тупости.
Мальчишка-то он, наверное, неплохой, а ученик – хуже некуда. Пусть бы лучше мама орала на него за тупость, как орала на своего сына мать Ленни Кордиско. Но нет. Даже когда Кристофер приносил двойки по математике, мама повторяла одно и то же:
– Не переживай. Главное – старайся. И все у тебя получится.
Но он переживал. Потому что ничего не усваивал. И знал, что никогда не усвоит. Особенно в такой продвинутой школе, как милл-гроувская начальная.
– Эй. В первый день нельзя опаздывать. Жуй быстрее.
Доедая «Фрут-лупс», Кристофер упражнялся в чтении: разбирал надписи на задней стороне коробки. Там красовался Плохой Кот из мультика. Мультик «Плохой Кот» был самый прикольнейший из всех, какие только показывали в субботу утром. Даже на коробке с сухим завтраком котяра выглядел уморительно. Плохой Кот пробрался на стройку, где стырил бутик у рабочего в каске. И слопал. А когда его поймали, ответил своими знаменитыми словами:
«Печалька. Вы собирались это закончить?»
Но нынче утром Кристофер так нервничал, что даже сценка из мультфильма его не развеселила. Чтобы отвлечься, он поспешил перевести взгляд на что-нибудь другое. Глаза нашли картонную упаковку молока. А на ней – фото пропавшей девочки. Девочка улыбалась, хотя у нее не было двух передних зубов. Звали ее Эмили Бертович. Кристофер слышал это имя от мамы. Только читалось оно, по его мнению, вроде как…
Эимли Бретвоич.
– Мы опаздываем. Надо ехать, солнце, – сказала мама.
Для храбрости Кристофер допил оставшееся на дне миски сладкое молоко и застегнул молнию на красной кенгурушке с капюшоном. По пути в школу он слушал мамины объяснения насчет того, что, «строго говоря», они не «проживают» в микрорайоне этой школы, то есть она «смухлевала», указав в качестве их домашнего адреса свой рабочий.
– Ты никому не говори, что мы в мотеле живем, ладно?
– Ладно, – согласился Кристофер.
Пока машина ехала вверх-вниз по холмистой местности, он разглядывал незнакомые городские районы. Колымаги прямо на газонах по всему кварталу. Облезлые дома с отвалившимися кровельными плитками. Пикап с прицепом для поездок на охоту. Примерно как в Мичигане. Дальше начинались кварталы побогаче. Большие каменные дома. Ухоженные лужайки. Сверкающие автомобили на подъездных дорожках. Кое-что, пожалуй, стоило добавить к выполненным на миллиметровке планам воображаемого дома для мамы.
9
…