Кто-то кричит. Или кто-те… Постой-ка, а как сказать «кто-то» во множественном? Наверное, впервые так много людей одновременно зовут меня по имени. Кенджи кенджи кенджи кенджикенджикенджи
Пытаюсь засмеяться.
А потом вижу ее. Она здесь, передо мной. Боже, какой приятный сон. Но она, правда, передо мной. Гладит мое лицо. Я чуть поворачиваю голову, прижимаюсь щекой к нежной, мягкой ладони. Восхитительные ощущения.
Назира.
Чертовски красива, как по мне.
А потом… я улетаю.
Падаю в невесомость.
Глава 8
Я открываю глаза и вижу пауков.
Глаза и лапы, глаза и лапы, глаза и лапы… повсюду. Увеличены в масштабах. Крупным планом. Тысячи лап тянутся ко мне со всех сторон.
Я снова закрываю глаза.
Есть хорошая новость – я пауков не боюсь, иначе орал бы тут как резаный. Я с ними жить научился. Я проживал с ними в приюте, на ночных улицах, под землей в «Омеге пойнт». Они прятались у меня в ботинках, под кроватью, ловили мушек в углах моей комнаты. Обычно я их выталкивал на улицу, никогда не убивал. У нас взаимопонимание, у меня и пауков. Мы крутые.
Только раньше я пауков никогда не слышал.
А эти какие-то громкие. Вокруг нестройный шум, сильный гул, пульсирующая бессмыслица, которую не разбить на составляющие звуки. Потом, хотя и медленно, что-то начинает вычленяться. Приобретать форму.
Я понимаю, что слышу голоса.
– Ты прав, странно, – произносит кто-то. – Очень странно, что побочное действие проявилось спустя столь долгий промежуток времени… но такое бывает.
– Это не выдерживает никакой критики….
– Назира… – Похоже, Хайдер. – Они местные целители. Уверен, они бы знали, что…
– Мне плевать, – резко реагирует она. – Я не согласна. Кенджи был в порядке последние пару дней, иначе я бы узнала. Я находилась рядом с ним. Ваш диагноз – полная чушь. Несерьезно предполагать, что на него так повлияли наркотики, которые дали ему несколько дней назад. Истинная причина явно в чем-то другом.
Повисает долгое молчание.
В конце концов слышу чей-то вздох.
– Наверное, трудно поверить, но мы не занимаемся волшебством. Мы имеем дело с настоящей наукой. Мы способны, при определенных условиях, излечить больного или раненого. Мы можем восстановить плоть и кости, восполнить кровопотерю, но мы почти бессильны при… например, пищевых отравлениях. При похмелье. Или хронической усталости. Есть еще много болезней, которые мы пока не умеем лечить. – Это, видимо, Сара. Или Соня. Или обе. Я не всегда различаю их голоса.
– А сейчас, – говорит одна из них, – хотя мы старались изо всех сил, у Кенджи в крови еще остаются наркотики. Тело должно само справиться.
– Но… Явно же есть хоть что-то…
– Последние тридцать шесть часов Кенджи держался исключительно на адреналине, – объясняет одна из близнецов. – Эти скачки истощили его организм, а отсутствие сна сделало более чувствительным к действию тех веществ.
– Он поправится? – спрашивает Назира.
– Если не будет спать, нет.
– Что вы хотите сказать? – Джей. Джелла. Джелло. Ее голос. И он звучит испуганно. – Насколько все серьезно? Сколько времени уйдет на выздоровление?
Мозг продолжает включаться, и я понимаю, что близнецы говорят друг за другом, дополняя мысли и фразы, поэтому кажется, говорит только один человек.
– (Сара) Мы не знаем точно.
– (Соня) Возможно, часы, возможно, дни.
– Дни? – снова вступает Назира.
– (Сара) Может, и не дни. Все зависит от иммунной системы. Он молод, проблем со здоровьем нет, поэтому шансы прийти в норму очень высоки. Но присутствует сильное обезвоживание.
– (Соня) И ему надо поспать. Не впасть в забытье от лекарств, а поспать по-настоящему, чтобы восстановиться. Лучшее, что мы можем, – помочь ему справиться с болью и оставить в покое.
– Зачем вы с ним так поступили? – Касл. Он здесь. Голос такой строгий. Аж жуть. – Это было необходимо? Честно?
Тишина.
– Назира. – Теперь уже Стефан.
– На тот момент, – тихо отвечает Назира, – мне казалось, да.
– Ты могла ему просто все объяснить. – Снова Джей, и она, похоже, злится. – Не надо было его накачивать. Он вел бы себя прилично в самолете, если бы ты объяснила ему, что происходит.
– Ты не знаешь. Тебя, Элла, там не было. Я не могла так рисковать. Если бы Андерсон заподозрил, что Кенджи на борту – если бы Кенджи хоть пикнул, – мы все уже были бы мертвы. Я не могла полагаться на то, что он будет сидеть как мышь, без звука, без движения, целых восемь часов. Это был единственный выход.