Журналист: «Одна тысяча… две тысячи…», почему так говорят?
Гонсалес: Это количество футов, которое ты пролетаешь пока откроется парашют. И человек привыкает к этому. Сейчас, когда я, к примеру, прыгаю с автобуса, я подсознательно считаю: «Одна тысяча… две тысячи…» Для того чтобы сделать нас еще более жестокими, нас, курсантов, заставляли драться между собой. Это были драки до крови. И всегда начинали заставлять драться самого большого с самым слабым. И всегда побеждал первый; тогда, поскольку это возмущало тебя, ты не хотел драться, ты отказывался это делать. В таком случае они становились еще более непреклонными; раз ты отказывался, тебе приказывали и заставляли драться с офицерами. А с ними не успевал еще сделать стойку, как получал жестокий и предательский удар. Тогда ты начинал приходить в бешенство, но ничего не мог поделать.
Журналист: И офицер, какой техникой борьбы он владел?
Гонсалес: Офицер хорошо владеет техникой карате и дзю-до.
Журналист: Их обучают убивать людей голыми руками?
Гонсалес: Да, конечно. И всегда предательским манером, никакая честная и открытая система борьбы здесь не применяется. Тебя не учат драться лицом к лицу, а обучают таким скрытым приемам, чтобы убивать, чтобы убирать врагов без шума. И есть курсы по пребыванию в концентрационных лагерях. Этому уделяется много времени и внимания. «Пребывание в концентрационных лагерях» начинается так: сначала схватить человека. Против него бросают гранаты со слезоточивым газом. Некоторые сходят с ума. В противогазе тебя помещают в пещеру, что оборудуется здесь же, в части, и забрасывают гранатами, до пятидесяти гранат, а ты должен терпеть. И только тогда, когда тебе становится невыносимым это, ты выходишь. А как только выходишь, тебя начинают ловить, ты получаешь удар прикладом в живот: флясс! Тебя заставляют снять обувь и ремень для того, чтобы ты не убежал, у тебя срезают первую пуговицу на брюках.
Затем тебя ведут, заставив положить руки на затылок, в место, огороженное проволокой, и по дороге бьют, ведут до имеющегося концлагеря и суют туда. Тебя отделяют от других и дают возможность убежать. Но эти возможности побега контролируются. И если ты убегаешь, сумеешь пробежать несколько шагов, то тебе доказывают, что убежать нельзя, то есть на тебя наваливаются сверху пять «командос» и начинают молотить прикладами. Бить ногами. Издеваются над тобой: бьют по голове, бьют перед всеми остальными, начинают вгонять иголки, снимают брюки, валят тебя с помощью ударов винтовки, и тысяча других вещей.
Журналист: Ради чего?
Гонсалес: Для того, чтобы запугать остальных, поселить в них страх. Но каждый раз, когда они проделывают это упражнение, всегда находится глупец, который попадается на эту удочку. Он ищет возможность убежать, хотя знает, что эту возможность ему предоставляют для того, чтобы показать, что это невозможно — убежать из концентрационного лагеря.
Журналист: И в этом специально созданном концлагере что делают с теми, кто изображает роль заключенных?
Гонсалес: Тебя отделяют от других и начинают допрашивать. Тебя подвешивают. Тебе, к примеру, говорят: «Вы, такой-то, номер 28! Подойдите сюда! Вы… вы — враг, вы — красный, вы располагаете сведениями». — «Вы знаете, где находится база вашего командира, партизанская база в этом районе?» — «Нет, — отвечает кто-нибудь из нас, — я ничего не знаю, не имею никакого представления». Я должен сказать тебе, что перед началом занятий нам передают определенные сведения, особенно тем, кто в этом случае будет изображать партизан. Для того, чтобы все походило на настоящее. Ты понял? Всех нас разделяют на две группы, на партизан и «командос». И предполагается, что эти сведения ты не можешь выдавать. И кто-то говорит: «Нет, я ничего не знаю». Тогда говорят: «Хорошо, дайте сюда пальцы». И тебе надевают железную пластину, обтянутую сырой кожей и помещают поближе к огню. Высыхая, кожа стягивается и сдавливает пальцы. Затем тебя заставляют снять брюки и, раздвинув ноги, крапивой… Ты знаешь крапиву?