В общем, криком я заставил всех их выйти, приказал своим обыскать дом, перевернуть все. Тогда женщина плеснула в меня водой. Меня заинтересовали ботинки мальчика, но офицер сказал мне: «Оставь его, эти ботинки дали ему мы». То есть они и его подготовили как часть нашего обучения; но плохо было то, что, кажется, и женщину они тоже подготовили и она выплеснула на меня банку горячей воды, так что с меня текло. А потом мы продолжали преследование и в конце концов захватили того, кто играл роль партизана.
Журналист: И что вы сделали с ним?
Гонсалес: Так вот, мы его пытали.
Журналист: И ты его пытал?
Гонсалес: И я тоже, среди остальных. Мы раздели его, связали, развели руки и ноги, сигаретами прижигали кожу — под мышками. Мы его не очень били, нельзя было его избивать, потому что был он в чине. Правда, многие с удовольствием делали это, отыгрывались, когда роль партизана играл капрал, но я никогда не влезал в такие дела; я знал, завтра мы снова будем вместе с ним в гарнизоне и тогда он отыграется на нас. Но другие били его ногами по ребрам, при этом спрашивали, где остальные его друзья. Тогда он сказал: «Нет, не скажу, если я скажу, то и игра закончится и тогда я снова стану капралом. Уже стал им и вы должны развязать меня». Но мы все-таки нажгли ему напоследок крапивой половые органы, так как хотелось отыграться на нем за все. Я в конце концов освободил ему одну руку и поделился с ним своим запасом воды, потому что должен был урегулировать все это дело, иначе назавтра нам было бы худо. И хотя я развязал его, он не побежал, он очень устал. Его все звали «китаец Касильи», он был старшим капралом. На такие занятия нас водили в разные районы. Мы также практиковались на выживание в пустыне. Надо было искать воду, охотиться на маленьких животных, как ящерицы, отыскивать их норы…
Журналист: Тебе хоть раз приходилось есть ящерицу?
Гонсалес: Нет, я ел крыс. Крыс и змей. Мы научились также воровать еду у людей, живущих поблизости. Это было категорически запрещено нам, но голод заставлял нас воровать. Этим занимались все: и сержанты, и офицеры.
Журналист: Сколько дней длились эти курсы по выживанию?
Гонсалес: Что-то более 30 дней. Но только неделю нам абсолютно ничего не давали, эту неделю мы должны были сами искать себе пищу. У нас были ножи и больше ничего. И нельзя было расходовать боеприпасы, потому что они предназначались для боя. Тогда кто-нибудь один говорил: «Пойдем попросим что-нибудь…» Но не просили, а просто отбирали еду у людей, будь то бычок или другая животина, если крестьяне отказывались продавать. И все это при том, что нас строго инструктировали, как надо обращаться с крестьянами.
Журналист: И как же вы должны были обращаться с крестьянами?
Гонсалес: Хорошо. Надо было завоевать их доверие. Говорить им, что мы — армия, что мы их охраняем, защищаем их; что мы именно те, кто будет охранять их кур, их скот, и что, если бы не было нас, они все это потеряли бы, потому что их имущество и скот растащили бы красные, которые здесь ходят стаями, занимаясь грабежом, насилуя женщин, разрушая жилища, сжигая дома. Мы говорили: «Мы — сила, мы больше, чем сила, мы имеем оружие, мы единственные, кто может решить ваши проблемы». Крестьяне же отвечали нам: «Но здесь ничего не случилось, нет никаких проблем, и здесь не видно красных…» И правда, там ничего не случилось. Все это было частью курсов по борьбе с партизанами.
Разговор с лейтенантом запаса
Журналист: В отношении боливийцев. Были когда-либо разговоры о боливийской армии?
Перес: Достаточно. Я служил как раз во время конфликтов с Боливией и Аргентиной. Главный враг — это внутренний враг; гражданский, и прежде всего плохо одетый, босяк. Потому что босяк — это марксист, а марксист выступает против единства государства, всей нации. Так вот, это и есть враг номер один.
Это враг внутренний. Враг внешний — это всякий, кто находится вне национальной территории. В чилийской армии все обучение направлено на то, чтобы внушить войскам, что врагами внешними являются Аргентина, Боливия и Перу. Не знаю, включили ли в этот список в последнее время также и кубинцев.
Одно время большая часть учений была направлена на подготовку войск к отражению возможного наступления через горы, то есть аргентинской армии. Боливийский вариант, можно сказать, оставался без внимания. Считалось, что для этого хватит карабинеров, части которых находились там, в Лаука и на границе, для сдерживания этих метисов. То же самое было в отношении перуанцев. Но как я понимаю, с тех пор как перуанцы имеют танки «Т-55», положение несколько изменилось.