Особенно широко использовался для идеологической обработки населения и военнослужащих синтоизм, который в отличие от других религий, выбравших в качестве объекта религиозных спекуляций внутренний мир и переживания отдельного человека, с самого начала возник как государственная религия, обожествлявшая главу японского государства[147]. Японское правительство 3 августа 1935 г. выступило со специальным раз выяснением сущности национального государственного строя: «Государственный строй Японии определился еще тогда, когда по божественному повелению спустились на землю потомки Аматэрасу (богини Солнца — Примеч. ред.). Непрерывная в веках линия императоров правит нашей страной»[148]. Используя чувства верующих японцев, которые считали императора живым богатством, правящие круги сделали «тенно» («божественного императора») знаменем агрессии, провозгласив лозунги: «Император за народ, а народ за императора!», «Сто миллионов — одно сердце!». Буржуазная пропаганда вносила свою лепту в усыпление классового сознания народа, называя рабочих «бойцами производства», а семьи, у которых мужчина ушел воевать, — «домами славы»[149].
Фашизация Японии, проводившаяся военщиной и «дзайбацу» особенно интенсивно в конце 30-х и начале 40-х годов, в период непосредственной подготовки к расширению японской агрессии, осуществлялась в обстановке оголтелой пропаганды идей, почерпнутых из своего рода библии японских фашистов — книги К. Икки «Программа реформ Японии». Важное место в пропаганде занимало абсолютизирование роли государства, которое якобы имеет «право» объявления войны, например, «во имя освобождения Индии от английского ига, Китая — от иностранного гнета», а также «тем нациям, которые владеют чрезмерными территориями или управляют ими бесчеловечным образом, например, для отторжения Австралии от Англии и дальневосточной Сибири от России»[150].
Главное внимание уделялось обоснованию «необходимости» ведения большой войны «во имя процветания» японцев и других народов Азии. Японские проповедники агрессии использовали для своих целей идеи «хакко ити у» и «кодо».
Понятие «хакко ити у» («восемь углов под одной крышей», т. е. объединение всех «углов» мира в одну «семью») взято из древней японской рукописи «Нихонсёки», где оно выдавалось за высказывание мифического императора Дзимму, который, как гласит предание, правил Японией в 660 г. до н. э. В своем традиционном значении оно означало всеобщий принцип гуманности, который, как предполагалось, в конце концов распространится на весь мир[151]. Однако в период Токугава (XVII–XIX вв.) это изречение стало толковаться как идея господства Японии над всем миром[152].
«Кодо» является сокращением фразы, которая буквально обозначала «единство императорского пути». В эпоху феодализма считалось, что идея «хакко ити у» должна быть осуществлена в результате правления императора. Принцип «хакко ити у» в трактовке идеологов феодализма являлся целью, а преданность императору была тем путем, который вел к ней[153].
Эти идеи были связаны с императорской династией и в период незавершенной буржуазной революции 1867–1868 гг. Император Мэйдзи провозгласил их в рескрипте, обнародованном в 1871 г. Они интерпретировались вначале правящими кругами как призыв к патриотизму японского народа. Однако в 20-30-х годах ХХ в. японские пропагандисты милитаризма призывали во имя этих двух идей и территориальной экспансии, и постепенно понятия «хакко ити у» и «кодо» стали символами мирового господства, осуществляемого при помощи военной силы[154].
Так как Советский Союз и мировое коммунистическое движение рассматривались японскими правящими кругами в качестве главного препятствия в деле реализации их агрессивных планов на континенте, то понятия «хакко ити у» и «кодо» приобрели также антисоветскую и антикоммунистическую направленность.
Понятие «кодо» часто связывалось милитаристами с термином «национальная оборона», под которой подразумевался захват чужих территорий. «Национальная оборона, — заявлял военный министр С. Араки, — не ограничивается обороной самой Японии, но включает также оборону "пути, по которому идет страха", а именно "кодо"»[155]. Араки ясно показал, что национальная оборона «означала завоевание других стран», а «кодо» является путем агрессии. Что касается «хакко ити у», то этот принцип все более приобретал смысл господства Японии в Восточной Азии и бассейне Тихого океана.
151
Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР, ф. 7867 (Токийский процесс), оп. 1, д. 482, л. 99.
153
Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР, ф. 7867 (Токийский процесс), оп. 1, д. 482, л. 99.
154
Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР, ф. 7867 (Токийский процесс), оп. 1, д. 482, л. 100.
155
Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР, ф. 7867 (Токийский процесс), оп. 1, д. 482, л. 118.