- Там зеленый горел, - промямлила Маргарита, первой мыслью которой было оправдаться. Зачем? Она и сама толком не поняла, нечто на уровне инстинкта.
- Зеленый горел, когда дорогу переходила не ты. В чьей шкуре побывала? Скажи, что в нужной мне.
- Скажу, что в нужной тебе.
Ковалев нахмурился. Не до игр сейчас, неужели не понимает? Напугала его одним своим этим пустым взглядом, а теперь еще и на дорогу шагнула в трансе. Эдак совсем одну не оставишь, придется собаку дарить.
- Нет. Правда. Вопар купила кое что...
- Описать сможешь?
- Смогу, - уверенно кивнула девушка. Хоть где пользу принесет.
- Отлично. С продавщицей я уже познакомился.
Олег наблюдал как друг мечется по кабинету из угла в угол. Да, восхитительная женщина, была бы не больной, он бы полмира к ее ногам положил. Вновь на шаг впереди, как впрочем и всегда, однако Максова серенькая помощница быстро совершенствуется - почуять старый след на улице нужно суметь, а значит есть вполне реальный шанс поимки прекрасной злодейки. Нет. Ну, что за женщина невероятная, невозможная...
- О, боже! Олег, Вы не могли бы хотеть Вопар чуть потише?
Мужчина резко вынырнул из раздумий. Маргарита недовольно смотрела в его сторону.
- А ты попробуй не лезть в чужие эмоции, - рассердился он.
- А Вам не помешает научиться контролировать свои эмоции.
- Не может быть, мы оказывается скалиться умеем. Верится с трудом...
- Олег, - предупреждающе проговорил Максим.
- Да, конечно, - сквозь зубы процедил Степанов. - Извини, и ты, Цветок, прости, - уже спокойнее продолжил он, и сходу сменил тему разговора. - Кроме этих вещей, - Олег кивнул на карандашные изображения купленных Вопар безделушек, лежащих перед ним на столе, - ничего описать не сможешь? Ну, может она мерила что или в зеркало смотрелась.
Маргарита отрицательно покачала головой.
- Нет. А с продавщицей ничего не поможет?
- Что? - меланхолично протянул патологоанатом, уже позабыв о ссоре.
- Ну, там гипноз, - промямлила девушка и тут же поправилась, увидев улыбку на лице своего следователя. - Все, поняла, молчу.
Глупо - именно это чувство передал ей Ковалев в ответ на ее предположение.
- Правильно. Хороший женщина должен молчать.
Девушка рассмеялась. Олег поморщился и смерил ее недоуменным взглядом.
- Макс, впервые вижу, чтоб над твоей шуткой кто-то смеялся, тем более искренне, а она искренне. Это надо зафиксировать для истории, - Степанов готов был поклясться, что Маргаритка мысленно отвесила ему подзатыльник, будто ребенку, приготовился возмутиться. И возмутился бы, если б не влетевшая вихрем в комнату Афанасьевна.
- Я закончила. Пусто. Эта дурында товар не через кассу провела, просто наличку на столе увидела и все. Что и как было не помнит, книжку читала. Рассказывать о странностях, понятное дело, не стала.
- Какую книжку? - равнодушно поинтересовался Степанов.
- Про любовь.
- Это важно.
- Олежек, будешь юморить - Марине позвоню, - передразнила знаменитый на весь отдел тон его жены мама Аня, на что патологоанатом закатил глаза.
- Нервные все какие, - Степанов поднялся из-за стола Макса. - Поеду к своим, они-то уж точно и выслушают, и поймут.
- Посмертно, - кинул другу вдогонку Ковалев.
- Зато молчат! - откликнулся судмедэксперт из коридора.
- Девочка, вспомни еще что-нибудь. Любая мелочь, может глупость, только озвучь.
Маргарита вздохнула. Мама Афанасьевна туда же. Она и так вспомнила все, что могла, даже тень свою на асфальте описала, точнее не свою, а той женщины. Неожиданно в голову пришла мысль.
- А может мне в квартирах мужчин побывать, ну, тех которых убили?
Пожилая одаренная ласково улыбнулась, и девушка вновь осознала, что ляпнула глупость. Выходило уже дважды за несколько минут. Досада начала забивать все иные эмоции, захотелось спрятать лицо в ладони, а лучше сразу провалиться. Сквозь землю - нет, а вот на первый этаж вполне приемлемо. Маргарита неосознанно потянулась к единственному человеку, который давал ей покой и уверенность с первой минуты знакомства.
На этот раз Ковалев почувствовал ее беспомощность в себе, словно это не она сейчас жаждала поддержки, а он. Чудаковатое ощущение, непривычное. Поразительно было и то, что в этом ее порыве Макс сам себя видел как некую непробиваемую стену, за которой всегда находишься в безопасности и за которой легко скрыться от всего мира. Впрочем, удивляться было некогда.
- Было бы отлично, если б не одно "но", Цветок. Вопар никогда не бывает в квартирах жертв, не садится к ним в машины, короче, не оставляет следов. Слишком осторожная.
Маргарита разозлилась, теперь кажется и ей хотелось отловить эту скотину.
- Ладно, останьтесь тут, я пойду насчет Кирилла выясню.
- Привет, неудачник! - девчонка с размаху двинула его по спине ладонью, заставив поморщиться.
- Анна, - сердито одернул дочь иерей.
- Да, ничего, я привык. С ней будто с парнями общаться, - невозмутимо произнес Димка. - Замашки те же, без преувеличения.
Девушка метнула в его сторону уничтожающий взгляд. Вот какого черта он вообще появился в ее и без того непростой жизни? Кажется, будто в насмешку, весь из себя спокойный и одинокий, отец его уважает, а за что? За то, что сирота? Как же она, его родная дочь? Как быть с той болью, что каждый день терпит она, как быть с тем, что она чувствует себя сиротой при живых родителях. Мама еще куда не шло, любит и понимает, помогает как может, но почему он, отец, не замечает ее, словно пустое место родная дочь, только поправляет, одергивает и учит. Хоть раз он сказал "люблю"? Нет. Хоть раз обнял?
Аня выдохнула, стараясь немного успокоиться. День ото дня живет с этими эмоциями, спрятавшись за стеной внутри себя самой. Ни один хваленый одаренный не был способен протянуть свои ручки-щупальца к ее душе, Димка в том числе. Стену она возвела давно и с годами лишь укрепляла. Аня сама толком не понимала отчего ей так важно получить подтверждение любви отца, отчего его холодность заставляет ее каждый раз сжиматься, теряться и злиться затем. Чем старше становилась, тем несговорчивей она была, слово "правила" нарочно старалась исключить из повседневного обихода, хотя бы отчасти, но особенно хреново стало тогда, когда отец принялся обучаться религиозным премудростям. Вера и гуманизм - влекли отца к чужим, но уж точно не к семье. Аня ненавидела его за это. Ненавидела она и Димку, но сильнее и как-то иначе.
Скрипнула зубами и для наглядности продемонстрировала парню средний палец.
- Я без того слышу твою ненависть, жесты и слова излишни, Анютик.
- Пошел на х...
- Анна!
Девушка осеклась и опустила голову. Ну, да, это тоже. Ненавидела себя за малодушие каждый раз, но каждый раз слыша разочарование в голосе Виктора, замолкала. Всегда жаждала перейти эту черту, но так ни разу до конца и не отважилась. Трусиха.
Дима уловил боль и разочарование, мимолетно, но все же... Удивленно взглянул на скрывшуюся за завесой черных волос девчонку, идущую рядом. Что это означало и как ей удалось так быстро избавиться от столь сильных эмоций? Вишневский искренне недоумевал, как он мог пропустить такое, оттого сделал то, что всегда считал верхом идиотизма и морального уродства, - проник в голову Анютика. Насколько же возросло его изумление, когда задуманное не удалось ни с первой попытки, ни со второй, ни с последующих. В этой неодаренной девчонке словно стена непробиваемая, за коей она прячет все то, что окружающим знать не положено. Ни на одном занятии не предупреждали, что обычные способны скрывать свои эмоции столь успешно, лазейка в их сознании всегда была, пусть даже самая небольшая. Димка решил порыскать по учебникам и конспектам еще раз, видимо, паршиво выучился, надо бы улучшить знания.
- Ладно, пап, я пошла, было приятно вас повидать двоих. Не скучайте, - и пока отец не вышел из себя девушка поспешно свернула на перекрестке направо и растворилась в толпе.