- Избавить - это в каком смысле?
- Не в криминальном. Посидишь тут, сыграешь объект взаимной любви, - Дима улыбнулся искрящейся злости, начавшей рассыпаться по воздуху со стороны казенного кресла. - Не надо планировать мое убийство. Я сам все, что надо с эмоциями сделаю, а ты рядом молча подежурь.
Аня выразительно покрутила пальцем у виска.
- С дуба рухнул? Я ж обычная. Эта твоя краля с ходу просечет, чего у меня там в душе, а я тебя в душе, поверь, не жалую.
- Вот, а то я не догадываюсь, чего ты там в душе. Надька не узнает, просто не сумеет. Может ты и обычная, но уж чересчур непробиваемая обычная. Твои эмоции, если ты желаешь, закрыты наглухо.
- Серьезно?
Девушка выглядела немного удивленной и невероятно довольной одновременно. Дима склонил голову набок, насмешливо рассматривая ее.
- Как никогда.
- А ты тоже не знаешь?
- Тоже.
- Врешь.
- С чего?
- А пытался?
Парень утвердительно кивнул. Занятный выходил разговор и странно приятный.
- Вот урод! - возмутилась юная собеседница.
- Анютик вернулась! - наиграно восхищенно воскликнул парень.
- Чтоб тебя...
- Меня и так уже из-за тебя.
- Кто ж тебя лезть просил?
На этот раз Димка ощутил плавно нарастающую злость. Кайф словить собралась с морелльцами? Со всеми сразу, или предпочла бы, чтоб они ее по одному? С трудом удержался от того, чтоб озвучить мысли. Вместо этого тихо предупредительно попросил:
- Ань, не начинай.
Девушка отвела взгляд и принялась с преувеличенным интересом рассматривать пожелтевшие от времени жалюзи на окне.
- Извини.
Хой в очередной раз попытался проникнуть за стену в ее психике, уж больно велик появился соблазн узнать, что же такое творится с ней сейчас, что она сама на себя не похожа. Тщетно.
- Я помогу, - продолжила Аня. - И спасибо за то, что сделал для меня. Когда теперь появиться и убить надежду?
Чего стоило остаться спокойной, когда в душе разрушительным смерчем носится вихрь различных по своей природе эмоций, одному богу известно. Девушка напряженно следила за обитателем палаты, коего так опрометчиво явилась навестить под давлением собственной совести. Все шло совсем не так, как должно было идти, и уж точно совсем не так, как было раньше. Почему он перестал быть заносчивым уродом? Почему сейчас под его взглядом она чувствовала себя так непривычно, так... Девушкой.
Аня словно во сне следила, как Дима поднялся с кровати, преодолел разделяющее их расстояние, опустился на пол возле кресла и положил ладони на ее колени. Сквозь ткань джинсов проникло тепло, она замерла, завороженная странным и невероятно приятным ощущением.
Дверь палаты открылась, явив за собой пресловутую Надежду. Представшая красочная картина по-видимому весьма впечатляла, поскольку дверь тут же с грохотом захлопнулась. Аня вздрогнула, но глаз отвести от Вишневского так и не смогла. Она трезво осознавала, что все проделанное парнем - игра на публику, он точно знал, что Надя возвращается, вот только его серьезный внимательный взгляд почему-то никак не вязался с актерским трудом. Девушка тяжело прерывисто вздохнула, рассматривая начавшую заживать нижнюю губу. Из шва на брови вынули нитки. Опухоль с переносицы до конца еще не ушла. Сбитые костяшки пальцев порозовели. Она непроизвольно поплотнее обняла рюкзак и впервые за все время находясь рядом с Вишневским ощутила смущение.
- На сегодня все? - прервала Аня затянувшуюся немую сцену.
- Да, - Дима поднялся и со смешанными эмоциями в душе проследил, как девушка практически бегом покинула его палату. Как-то раньше не обращал внимания, что она такая мягкая и... несчастная что ли. Не приходилось вглядываться, а стоило.
Маргарита, закрыв глаза, удобно расположилась на стуле. Знакомая легкость и всепрощение при поддержке Максима извне дарили невероятную силу. По-сути вопросы в соседнем кабинете задавал Олег, единственный аккредитованный адвокатом особенный на этот разговор. Ковалев прикладывал максимум усилий, отгораживая от внешней действительности самого правозащитника, неожиданно для Маргариты оказавшегося одаренным. Их с Максимом недавняя беседа была ненапрасной, поскольку такой вероятности ей в голову как-то не приходило, зато ее следователь идею принял и проектно усложнил, учитывая все известные ему детали.
И вот теперь она упорно заставляла пойманного парня не следовать инструкциям адвоката, и при этом старалась не попасться сама, не оставить следа в хрупкой психике задержанного, иначе, прознай даже постфактум о подобной полицейской хитрости, любой юрист запросто получит официальное признание показаний задержанного недействительными, а сами действия следственных органов противозаконными. Задача выходила нетривиальная, но Рита и сама, кажется, была созданием нетривиальным, да и Максим тоже, а вместе они и вовсе, наверное, могли бы горы свернуть. Проверить не помешает. К тому же Вишневской хотелось реабилитироваться в глазах следователя, доказать, что она - не безответственная дура, неспособная понять что делать можно, а чего нельзя. Как там у Маяковского? "Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха..." Не повторится больше, чтоб ее отчитывали за очевидные вещи.
К тому моменту, когда она нанесла последний штрих, заставив парня подписать протокол, стало ясно, что по большому счету задачу поиска заказчика исполнить будет проблематично. Ни имени, ни примет, лишь телефонный разговор и конверт с деньгами на детской площадке.
"Маргарита, поймай адвоката в коридоре сейчас и загляни что в его голове. Одной тебе можно и не бойся, я рядом".
Шепот Макса в ее голове приятно щекотал нервы. Скажи кто ей пару дней назад, что такое возможно, она бы посмеялась над тем чудиком и фантазером.
"Я не боюсь".
"Боишься. Сильно устала? Справишься?"
"Справлюсь".
"Уверена?"
"Да".
Девушка вернулась в свое тело, и былой уверенности как-то резко поубавилось. Оказалось, что даже веки приподнимались с трудом, кожу покалывало, а мышцы рук и ног отказывали в содействии своей хозяйке. Сердито стиснув зубы, Маргарита поднялась со стула и направилась к двери. Темнота опустилась на нее мягким легким облаком.
Сознание вернулось спустя несколько минут. Девушка испуганно распахнула веки и резко села в обширной мягкой кровати.
- Тише, ложись обратно.
Комната, в которой она очнулась, была весьма обширной спальней, а голос принадлежал Максиму.
- Как самочувствие? Что-нибудь болит? Тошнит?
Вишневская внимательно прислушалась к себе.
- Нет. Хорошо все вроде. Я в обморок упала. Мы где? Я только пару минут... - неуверенно закончила она, толком не зная как объяснить такое поразительное преображение казенного кабинета в со вкусом убранную комнату.
Макс в одних джинсах лежал рядом на кровати.
- Упала - это верно, только не в обморок, а в сон. Сейчас, - он взглянул на наручные часы, - уже раннее утро среды. Так что с парой минут ты преуменьшила. Ложись обратно.
Маргарита упала на кровать и уставилась на яркую лампу на потолке.
- Это чтоб не уснуть - раз, и чтоб, если с тобой что случиться, не проморгать - два. Врач уверил, что вроде все отлично, ты даже сквозь сон ему нечто матом изложила, но я себе как-то больше доверяю.
Девушка повернулась на бок, пристально рассматривая профиль Ковалева.
- Я не помогла, прости.
Он медленно сменил позу так, что они оказались лежащими лицом к лицу. Синие глаза ласково изучали ее.
- Ты и так проделала невозможное.
Вишневской вдруг стало страшно от посетившей голову шальной мысли.
- Максим, надеюсь, все реально, и мне не снится.
- Дом вполне реальный, - он улыбнулся, - родители его десять лет строили. Тебя дежурный скорой велел подальше от человеческих эмоций увезти, а тут ближайшие соседи через участок, достаточно далеко я думаю.