В трубке раздалось сердитое сопение, затем она лаконично изрекла "два часа", и на этом их общение временно пресеклось. Что подразумевалось под таинственной фразой, Димка так и не понял. То ли приедет в два часа, то ли приедет через два часа. Впрочем, его устраивал любой вариант, главное не отказалась.
В два часа, внушительно топая, Аня вошла в его палату.
- Ну? - без предисловий невежливо выдала гостья.
- Сядь и помолчи, - в тон ей ответил Хой. После долгих раздумий, последовавших за телефонным диалогом, он пришел к выводу, что ее грубость скорее веселит, нежели злит. Забавная она девчонка. Бывают такие миниатюрные ручные пушистые собачки, немецкие шпицы - сторожевой инстинкт развит, а размеры подкачали. Вот и его Аня такая же. Маленькая, но злая! Подавил приступ смеха: порычать же вздумает, чего доброго.
Девушка сердито огляделась.
- Куда тебе сесть и помолчать? На кровать что ли?
Димка улыбнулся. Сегодня намеревался разобраться с обеими своими головными болями раз и навсегда. Кто сказал, что он не может использовать знаменитую поговорку "клин клином" по своему усмотрению? Для действенного результата удалил все стулья из палаты к соседям, сам же занял единственное кресло, в коем его и застала сейчас гостья.
- Нет.
Аня резко выдохнула, глаза ее удивленно расширились. Если он решил сделать то, что он решил, она ему мозги-то на место вправит!
Хой без труда разобрался в плохо скрываемых эмоциях, блуждающих по комнате, набрал в грудь воздуха, собираясь выдать заранее заготовленные доводы, но судьба распорядилась иначе. Надя приближалась, причем приближалась, ведомая следом сердитой Ани, и сама суть следа заставляла ее уверовать в себя. "Влюбленные" поругались - странный вывод, но иного его одноклассница отчего-то не сделала.
Промедление грозило срывом, Дима колебался мгновение, затем приподнялся, ухватил злую девчонку, уперто мнящую его своим врагом, обеими руками за талию и с силой рванул на себя, заставив обоих упасть в многострадальное кресло.
От возмущения и неожиданности Аня замерла, мысли спутались в голове, мешая хозяйке найти выход из сложившейся ситуации. А ситуация сложилась и еще какая! Ее не просто удерживали на коленях, но еще обнимали и зачем-то целовали. То есть девушка сходу осознала, что так неверно и вроде вырваться положено, только было одно но. При всем своем бунтарском характере, особой, пусть даже минимальной, развращенностью поведения Аня никогда не страдала. В том смысле, что вызывающими были одежда, поведение, на всякий случай мысли, но кидаться во все тяжкие и портить себе психику, жизнь и здоровье, она никогда не намеревалась. Позлить отца - одно, загнуться самой, чтоб позлить отца, - другое. Дурой она не была. Видимо это "никогда не намеревалась" и сыграло сейчас партию - глубоко загнанное любопытство, получив один на миллион шанс, приподняло голову, заставляя девушку жадно впитывать происходящее. Интересно, приятно, еще Аня кожей ощущала присутствие в комнате третьего лица и твердо осознавала себя участницей спектакля, а это значило, что она просто оказывает услугу своему врагу, не более.
Дверь палаты с грохотом захлопнулась. Дима с удовольствием краем сознания отметил решительный порыв со стороны Нади. Один заяц готов, остался второй. Вернее злой зайчик и зайчик, кажется, целуется впервые в жизни. Хой, не отрываясь от теплых губ, мягко проник в эмоции девушки. Так и есть, скрыть пытается, но от новизны ощущений барьер страдает, приобретая прозрачность. Причем очаровательный заяц бессовестно пользуется сложившимся моментом и самим Димой. Парень вздохнул, судьба у него такая что ли, быть вечно кем-то используемым?
В голову пришла шальная мысль. Если происходящее делает ее столь открытой, почему бы и нет? Дима прижал девушку чуть сильнее, углубив поцелуй. Она и не подумала сопротивляться, лишь окончательно утратила контроль, окатив парня волной любопытства и удовольствия, но это в первое мгновение. Дальше его в буквальном смысле подхватил поразительный по своей силе водоворот многочисленных невероятно сильных эмоций. Никогда раньше Димка не тонул, просто не мог тонуть, его сознание не впитывало в себя чужих чувств, сейчас же все было настолько ярко, что "непромокаемый" барьер не сработал. Хой захлебнулся, ослеп и растерялся.
Дикая боль, обида, страх скручивали изнутри, сжимая сердце тисками каждый раз при взгляде на черные юбки в пол, платки, храмы. На глаза наворачивались слезы. Она не носила распятие, всегда хотела его выкинуть, отца уверила, что поступила именно так, вот только малодушие не позволило исполнить угрозу. Тонкое серебряное украшение лежало в нижнем ящике комода, надежно скрытое от чужого внимания, но к мусору так и не отправилось.
Всегда такой невозмутимый, правильный, мудрый! Что он знает о мудрости и правильности? Верно помогать своей семье прежде всего и только потом чужим...
Аня уперлась одной ладонью в грудь парня, другую положила ему на лоб и что было сил оттолкнула от себя. Ни сбросить, ни хотя бы просто ослабить мертвую хватку его рук не вышло, но зато поцелуй прервался, а с ним, кажется, и видение. Тот факт, что ему удалось проникнуть в ее эмоции, она распознала сходу. Как? Девушка толком не разобралась, да это ее в данный момент и занимало менее всего. Какая разница как, если важно только, что сделал.
- Ты! - все поднявшееся из груди возмущение вылилось в единственном слове, произнесенном с откровенной ненавистью.
Димка тряхнул головой, стараясь прийти в себя, выплыть из темного марева чужой всепоглощающей боли. Своя собственная отступила на второй план, оттесненная яркими эмоциями этой маленькой девочки. Откуда в ней столько всего? Откуда так ослепляюще? Разве возможно жить с настолько сильными, противоречивыми чувствами и не свихнуться от них, обладая к тому же невероятной способностью скрывать все это огненное, испепеляющее многообразие за непроницаемой стеной контроля? Видимо можно. Каким-то образом она сумела.
Аня зачарованно смотрела в почерневшие глаза Вишневского. В них сквозило удивление, восхищение, а еще отчего-то нежность. Весь ее гнев улетучился мгновенно, и теперь, затаив дыхание, она пыталась придумать, как поступить дальше. Решение пришло в голову само собой.
- Ну, и каково?
- После сегодняшнего я тебя не трону больше, - мягко произнес Дима. - Ты меня не услышишь, и не увидишь.
- Замечательно! - девушка постаралась не поморщиться от странного нахлынувшего разочарования. Разве не этого она добивалась? Резве не желала избавиться от общества ненавистного папиного Димки? Желала. Так в чем же дело?
Он улыбнулся в ответ на ее слова и разжал объятия. Аня поднялась, сходу ощутив неприятную прохладу на коже там, где только что соприкасалась с его телом сквозь слои одежды. Такой теплый. И почему обратила на подобную ерунду внимание? Все его спектакль с поцелуем. Она вскинула рюкзак на плечо и поспешила убраться из палаты подальше.
15
- Цветочек мой ядовитый, ты уверена, что в норме? Я вот знаю совсем другое, - Макс и сам понимал, что для радости причин никаких, но поделать с собой ничего не мог. Настроение солнечное, всепоглощающе счастливое било через край, заставляя ласково подшучивать над уже порядком рассерженной спутницей.
- Знает он, - невнятно пробубнила девушка, безошибочно находя путь в путанице старых гаражей, прислонивших свои жестяные и кирпичные бока плотно друг к другу, образуя таким нехитрым образом настоящий лабиринт. - Показала на свою голову.
"Не на, а просто свою. Без предлога", - даже так, в мыслях, Максим звучал нежно и дарил обжигающее, немного пугающее ощущение принадлежности.
- Кыш!
- Врешь. Тебе нравится, - Ковалев не понимал, откуда вдруг взялся азарт показывать ей, что чувствует каждый минимальный поворот ее эмоций. Наверняка, оттуда же откуда и превосходное настроение с самого утра.
- А тебе нравится знать, что можешь знать. Вот закроюсь...