— Я ничего не слышу.
Но свой собственный голос он расслышал.
Вскоре он стал слышать другие звуки: трактор на ферме, проехавшие мимо две машины, какой-то стук. Шум в ушах становился тише, но совсем не исчез. По крайней мере он мог поддерживать односложный разговор: «В порядке ли он? — Да. — Никаких костей не поломал? — Нет. — Может ли он ходить? — Да. — Хочет ли поехать с ними в больницу или подождет «скорую помощь»? — С ними». Затем Доулиш произнес целую речь:
— Не отвезете ли вы меня в полицейский участок в Бэнфорде?
Они были удивлены, но согласились без малейшего колебания.
— Ему лучше сесть впереди, Джордж, — сказал человек. — Тут ему будет больше места. Я сяду сзади.
— Ладно, отец.
Значит, они были отец и сын.
В большом старомодном автомобиле была открыта дверца, и Доулиш двинулся к ней. Все движения требовали невероятных усилий, но по крайней мере уже не были пыткой. Он наполовину залез в машину, когда услышал, как кто-то бежит и кричит:
— Эй, эй, вы, там!
Доулиш приостановился и увидел юношу в синих джинсах и толстом свитере, буквально вырвавшегося из ворот фермы, куда только что завернул трактор. Лицо его было красным, глаза вылуплены. Он бежал и, не переставая, кричал, хотя у него прерывалось дыхание. Наконец, почти добежав до них, он остановился.
— Они все мертвые!.. — задыхаясь выговорил он. — Целое стадо мертвое, восемнадцать лучших фрезианских коров, какие когда-нибудь у нас были. Они мертвые, говорю вам, все до единой!
«Почему не умер я? — напряженно думал Доулиш с каким-то странным удивлением. — Что меня спасло? Наверняка не эти ватные тампоны. — И почти услышал вопрос, возникший в его голове: — Пытались ли они убить меня? Было ли это намеренной попыткой напасть на меня?»
11
И некое исчезновение
Молодой фермер, все еще в шоке, все еще задыхаясь, указал на поле, с которого он прибежал. Почти в это же время подъехали три машины с одной стороны и две — с другой. В двух со стороны Бэнфорда ехали полицейские — подкрепление в Бэнфорд-Мэнор. Один из них узнал Доулиша, который уже чувствовал себя почти нормально и сумел отдать распоряжение о проведении вскрытия погибшего скота и розыске на всей прилегающей территории человека или людей, находящихся здесь недавно. У него дико болела голова, и отзвуки полученного потрясения ухудшили ему слух.
— А теперь, джентльмены, если можете отвезти меня в Бэнфорд…
Джордж и его отец явно разрывались между желанием осмотреть погибший скот и своим обещанием отвезти его. Потом старший сказал:
— Они все еще будут здесь, когда мы вернемся.
Он влез за Доулишом в машину, Джордж сел за руль и включил мотор. Никто из них ничего не спрашивал, но они ответили на ряд вопросов Доулиша. Они хозяйствовали на маленькой ферме через дорогу от Бэнфорд-Мэнора, у них было несколько голов молочного скота, а в основном свиньи и несколько десятков кур. Фамилия их была Бэннет, и в этой части Англии они жили всю жизнь. Не заметили ли они чего-то странного за последнее время в Мэноре? Они Мэнора мало касаются, вообще от него лучше держаться подальше. Почему? Они не могут объяснить почему, но они не любят молодого Дэвида Тэвнотта и не уверены, что сэр Хьюго не такой же сумасшедший, как его жена.
Одно было совершенно ясно: их недоверие и неприязнь ко всем Тэвноттам.
Вскоре они миновали ряд коттеджей и дорожный указатель с надписью «Бэнфорд». Менее чем через десять минут после того, как они уехали с места происшествия, они остановились около полицейского участка. Доулиш вышел и покачнулся, у него снова закружилась голова. Быстро придя в себя, он тепло поблагодарил Бэннетов и проводил взглядом их отъезд. К нему подошел дежурный полицейский.
— С вами все в порядке, сэр?
— Думаю, да, — заставил себя произнести Доулиш. — Мистер Уэбб вернулся?
— Да, сэр. Десять минут назад.
— Проводите меня к нему, пожалуйста, — попросил Доулиш.
Надо было подняться по небольшой лестнице, всего на несколько ступенек, которые в обычное время Доулиш просто бы не заметил. Теперь он должен был на них взбираться, преодолевая по одной за раз и держась за перила. Уэбб стоял в дверях своего кабинета. Его явно предупредили о прибытии Доулиша, но не о его состоянии.
— Господи боже! — воскликнул он. — Что с вами случилось? — Затем, обнаружив проницательность, которой Доулиш от него не ожидал, спросил: — Это на вас тот самый звук подействовал?
— Да, — ответил Доулиш. — Я не могу понять, почему я еще жив. — Он замолчал, вдруг с облегчением поняв, в чем дело, и добавил: — Хотя нет, понимаю. Я был внутри машины с закрытыми окнами, и с Шейлой Бернс было так же: у нее тоже в машине окна были закрыты.