Марлин остановился в первый раз за долгую речь и посмотрел на Доулиша, как бы стараясь оценить, насколько тот понял значение сказанного. Но он увидел лишь сильное, невозмутимое лицо Доулиша, сидящего с почти что тупым видом. На самом деле сердце Доулиша билось в странном возбуждении от того, что он наконец вполне осознал происходящее: дело было чрезвычайной важности, а последствия его без преувеличения слишком серьезны.
— Изобретателем секретного процесса производства такой бумаги и был Элберт Халл, — продолжал Марлин. — Мы имеем основание полагать, что он, и только он один, мог передать рецептуру третьим лицам. Его исчезновение буквально стало катастрофой. Мы испугались — правительство испугалось, если хотите знать, — что он был куплен какой-то иностранной властной структурой или преступной организацией, обладающей возможностями распространения фальшивых денег. Все наши планы по переходу на десятичную валюту находятся в опасности, да, все еще находятся в опасности. До тех пор, пока мы не услышали от вас о преступнике по имени Коллис, о его практике похищать людей и убивать их после выяснения нужной информации, мы хотя бы могли надеяться, что Халл ничего не выдал. Но он находился под слишком большим давлением. В настоящее время нет ничего более важного, чем установить, открыл ли он этот секрет перед своей смертью.
«Печатание, — подумал Доулиш, — печатание». И мгновенно мелькнула мысль о подпольной типографии в доме Тэвноттов.
13
Величина проблемы
Доулиш медленно встал. Его суровый вид говорил о том, что он осознал всю серьезность положения, но кроме суровости на его лице было еще написано удовлетворение, вызванное то ли тем, что наконец-то он настоял на своем перед Марлином, то ли сознанием того, что поставленная перед ним задача потребует всей его изощренности и сноровки.
— Я почти признаю ваше право утаивать от меня эти факты, — произнес он.
— Меня больше интересует, нанесло ли ущерб делу то, что до сих пор вам не все рассказывали?
— Нет, — откровенно ответил Доулиш. — Мы не могли бы сделать больше, чем сделали, разве что…
— Разве что? — резко спросил Марлин.
— Разве что я бы привлек к сотрудничеству военных сразу, как только узнал о смерти Халла, — ответил Доулиш. — Насколько мне известно, полиция на местах активно сотрудничает с нами.
— Я позвонил властям Оксфорда, Бэнбюри и Бэнфорда, — объяснил ему Марлин и был удивлен, когда Доулиш коротко рассмеялся. — Я сказал что-то забавное?
— Я просто не понимал, почему некий Уэбб в полиции Бэнфорда вдруг изменил свое поведение, — ответил Доулиш. — Теперь мне понятно.
Он изучал лицо собеседника, стараясь между тем собраться с мыслями. Очень полезно узнать, что дело идет о подделке банкнотов. В стране, да и во всем мире, работает весьма ограниченное число таких печатников, которые имеют нужную квалификацию. Возможно, Марлин допустил существеннейшую ошибку, но сейчас говорить об этом не стоило. Это можно будет включить в рапорт, чтобы все факты были зарегистрированы. Ему, Доулишу, необходимо связаться с печатниками, поскольку понадобится специалист, который это дело знает изнутри и которому он мог бы доверять абсолютно. А еще ему надо повнимательнее приглядеться к этому ручному прессу Гая Эванса. Надо также предупредить полицию других стран: фальшивые банкноты могут быть напечатаны где угодно в мире, а потом привезены в Англию по заказу. Будет ли это большой груз или нет? Это важно для отлова контрабанды. И насколько велика должна быть типография для такой работы? В голове возникали тысяча и один вопрос, на которые нужно срочно найти ответ.
— Как вы думаете, Халл все им рассказал? — почти смиренно спросил Марлин.
— Нет, — ответил Доулиш. — Я думаю, что он вовремя сбежал. Думаю, если бы он рассказал им, то был бы немедленно убит, и уж во всяком случае убежать бы ему не дали.
Не стоило говорить о том, что, возможно, Халл все-таки рассказал то, что знал, и его держали в живых, пока проверяли рецептуру или по дюжине других причин. Сейчас самым главным было обеспечить изоляцию Бэнфорд-Мэнора и со всевозможнейшей тщательностью обыскать подвал и, кроме того, проверить всех связанных с делом, найти Шейлу Бернс и понять секрет вопля.
Воспоминание о вопле подействовало, как удар в лицо.