Им снова пришлось проделать жуткий путь по кочкам. Мишель вжалась в сиденье, чтобы ее меньше трясло. Забыв о том, что им удалось сегодня сделать для Джона Акана, а также о предстоящем объяснении с отцом, она позволила себе снова окунуться в прошлое.
Она была подавлена и опустошена, когда, вслед за осуждением Колина Акана, ее покинул Конрад, предоставив ее отцу рассказать Мишель об их сговоре. Если бы не гнев, что Конрад продал ее за десять тысяч долларов, и не ощущение, что ее предали, Мишель, возможно, сломалась бы и бросила учебу на юридическом факультете. Железная выдержка и почти маниакальная решимость доказать Конраду Уэйну, что она может прекрасно обойтись и без него, позволили Мишель окончить университет, причем настолько успешно, что ей сразу предложили работу в прокуратуре Торонто.
А теперь я снова имею с ним дело, подумала Мишель. И ради чего? Считать, что лишь для того, чтобы помочь Джону Акана добиться справедливого приговора, значит, обманывать себя. Я, конечно, могу мечтать о том, чтобы заняться с Конрадом любовью, но выйти за него замуж уже не соглашусь. И спать с ним тоже не буду. Пока он не объяснит, почему подло поступил со мной пять лет назад, я не смогу доверять ему.
Когда они наконец подъехали к мотелю, у Мишель в животе уже урчало. Рядом находились заправочная станция и небольшое кафе, о котором говорил Конрад. Увы, двери и окна кафе были плотно закрыты.
— Что же нам теперь делать? — жалобно проскулила Мишель. — Я умираю от голода.
Конрад ругал себя за то, что не захватил с собой никакой еды. Или ему надо было все же уговорить Мишель переночевать у его родственников. Но теперь сожалеть бесполезно. Быстрый взгляд на автомобили, стоявшие у мотеля, подсказал Конраду, что если они не поторопятся, то могут остаться еще и без ночлега.
— Думаю, нам надо снять номера, пока кто-нибудь не опередил нас, — сказал он. — После этого я попробую извлечь что-нибудь съестное из автомата на заправке.
Хоть что-нибудь, подумала Мишель, чувствуя легкое головокружение. Они вышли из пикапа и направились в мотель.
— Мы бы хотели снять две комнаты на одну ночь, если они у вас есть, — сказал Конрад хозяину мотеля, который со скучающим видом жевал бутерброд и смотрел бокс по дряхлому телевизору.
— У меня осталась только одна, — ответил тот. — С двумя кроватями. Двадцать долларов за ночь. Мой вам добрый совет: решайте быстрее.
Бросив взгляд на Мишель, которая выразила свое согласие слабым кивком головы, Конрад расписался в регистрационной книге и протянул руку за ключом.
Остро ощущая его близость и тот факт, что они проведут еще одну ночь вместе, Мишель ждала, когда он откроет дверь в их временное пристанище. Комната имела спартанский вид — ободранный стол и ветхий стул, древний телевизор с крошечным экраном и две старые кровати, стоящие друга от друга на расстоянии одного метра.
— Может, ты примешь душ, пока я сбегаю на заправочную станцию за едой? — предложил Конрад, пытаясь избавить Мишель от неловкости, которую она явно ощущала. — Оставь мне только одно полотенце, больше мне ничего не нужно.
Несмотря на убогость душевой кабины, кафельные стены которой потрескались от времени, Мишель получила огромное облегчение, смыв с себя всю грязь и пыль, которую собрала за долгий день. К счастью, в ее сумочке всегда лежала зубная щетка и тюбик пасты, так что она могла привести и зубы в порядок.
Но вот ночную сорочку она намеренно не положила в сумку, потому что не желала признавать, даже для самой себя, что им наверняка предстоит провести еще одну ночь вместе. Придется, наверное, спать в футболке и в трусиках, подумала Мишель, хорошо осознавая, что это все равно что спать без одежды. Может, мне удастся нырнуть под одеяло до того, как он вернется...
Конрад пришел, когда она еще находилась в душе и сушила волосы полотенцем. Голый по пояс, он сидел на кровати, стоявшей ближе к окну, и стаскивал с себя ковбойские сапоги. На его руках и на груди под смуглой кожей играли крепкие мускулы. Мишель с замиранием сердца любовалась его красивым сильным телом.
— Это все, что мне удалось извлечь из автомата. — Конрад небрежно махнул рукой на стол, где лежали чипсы, шоколадные батончики и бутылки с содовой.
Но его взгляд был прикован к Мишель, которая выглядела необычайно соблазнительной в кружевных трусиках и в тонкой хлопчатобумажной футболке. Глядя на два темных пятна, просвечивавших через футболку, Конрад вспомнил, как напрягались соски Мишель при прикосновении его пальцев. Он почувствовал, как к его бедрам прилила кровь, а сердце забилось в бешеном темпе.