— А что тогда с ним? — указала Юти рукой на бывшего ярла.
— Фромвик немного поговорил, пока мы сидели за столом. А потом рисовал. Всю ночь.
— Рисовал? — искренне удивилась дева, вспомнив ворох купленной бумаги. — И что же?
— Какие-то узоры, платья, потом узоры на этих платьях. Он еще хотел раздобыть материю, но мы его ночью никуда не отпустили.
Юти с удивлением посмотрела на Фромвика. Она привыкла видеть в нем слабого мужчину, по ошибке и злой насмешке судьбы рожденному в Землях. Того, кто отрекся от своего рода, земель, попрал честь и память отца, нарочно не хотел стать последователем Аншары. Но именно теперь, не при богине будет подумано, Фромвик вел себя как самый настоящий воин. Он следовал своему пути. И пусть его путь швеи оказался диковинным и странным, сама Юти не понимала его, но Крепкорукий оставался верен ему. И себе.
Одаренная долго размышляла и сомневалась, но все же подождала, пока лошадь со спящим гигантом нагонит ее.
— Фромвик, — хлопнула дева по ноге склонившего голову великана. Тот сильно вздрогнул, но не свалился. Все-таки северную кровь можно испортить многим, но выучку никуда не денешь. — Покажи, что ты там нарисовал.
— Тебе… тебе… — на мгновение бывший ярл стал пунцовым, как маленькая девочка. — Правда интересно?
Ерикан не сдержался, хихикнул, а Юти тяжело вздохнула. Все-таки с воинами было проще. Они никогда не задавали лишних и глупых вопросов. Воины либо что-то делали, либо не делали.
— Мне было бы любопытно взглянуть, — с трудом выдавила из себя дева.
— Сейчас, одно мгновение!
Всю сонливость с Фромвика словно рукой сняло. Он остановил лошадь и проворно соскочил на землю. Столь проворно и неаккуратно, что не стой рядом мастер-кехо, Крепкорукий бы обязательно зашиб Юти. Та лишь вовремя сделала шаг назад и теперь смотрела, как бывший ярл торопливо шарит по подсумкам. Пока наконец не вытащил все искомое, приосанился и принялся говорить:
— Ютинель и Ерикан… Я хочу представить вашему вниманию свою коллекцию. Хотя никакая это еще не коллекция, пока еще разнообразные наброски. Но если собрать все…
— Просто покажи мне рисунки. — Одаренная уже сама начала жалеть о своей просьбе.
— Хорошо. Начну с этого, нет, лучше с этого. Я называл этот наряд «Прибрежный вереск».
Юти взяла в руки листок, разглядывая простое длинное платье с не менее простым руническим рисунком. Нарисовано было поспешно, с некоторыми лишними линиями, но вместе с тем Одаренная, к собственному удивлению, поняла, что представляет подобный наряд на себе. И более того, ей показалось, что он ей очень пойдет.
После Фромвик с удивительным для северянина и вполне привычным для образованного человека красноречием представил ей «Россыпь топазов», «Букет нарциссов», «Ледяное утро», «Камень судьбы», «Песнь фьордов», «Летнюю охотницу» и «Сокровище Севера». Некоторые наброски бывший ярл Юти так и не показал, сославшись на то, что они еще не готовы. А Одаренная смотрела на рисунки, слушала россказни Крепокрукого, придумавшего к каждому платью свою историю, и не уставала поражаться фантазии Фромвика.
Юти всегда считала людей, сочинявших разные басенки, на Севере их называли скальдами, немного ненормальными. Думала, что от них отвернулась Аншара, ибо богиня была воином, а не сказителем. Но когда Одаренная смотрела на разгоряченного Фромвика, то понимала, это не проклятие, скорее даже наоборот. Величайший дар. Что может воин? Убить и разрушить? На что способен скальд? Пробудить душу человека.
Потому, когда бывший ярл внезапно осекся и пристально посмотрел на нее, Юти напряглась. Только спустя какое-то время до нее дошло, что Фромвик ждет ответа.
— Что? — спросила она.
— Как тебе?
— Мне…
Первое слово далось легко, а вот второе все никак не срывалось с губ. Юти даже удивилась себе. Она воровала еду, спала на жесткой земле, мерзла на самых высоких пиках Хребта Дракона, без сомнения и жалости убивала людей, но не могла произнести это короткое слово.
Одаренная тряхнула головой, глубоко вдохнула, призывая на помощь богиню и беря волю в кулак, после чего все же закончила начатое:
— … нравится.
— Нравится как теплая брага после долгого пути или как аромат редкого лесного цветка в самый светлый день? — загорелись глаза Крепкорукого.
— Фромвик, не искушай Аншару, — внезапно пришел Ерикан на помощь Одаренной. — Она и так сказала больше, чем могла.
Бывший ярл рассыпался в благодарностях, сияя, как начищенный империал. Он собрал все наброски, бережно разложил их по подсумкам и даже предложил Юти продолжить путешествие верхом, на что дева тут же отказалась. Ей почудилось, что теперь Фромвик чувствует себя обязанным ей.