В голове семиреченца было странно и неуютно, как в огромной одежде с чужого плеча. Юти пыталась говорить какие-то слова, однако они тонули в общем шуме. Пришлось долго и тщательно концентрироваться, прежде чем удалось вычленить некие образы.
Она увидела родную избу, скромную, с измученной женщиной и кучей ребятишек, широкое поле, дорогу, массивный частокол и город. Большой, пугающий мужика и невероятно ей подходящий. Вот только как не билась Юти, внушить собственные желания семиреченцу у нее не получилось.
Тогда Одаренная обратила свое внимание на старую клячу, которая везла мужика. И все вышло почти сразу. Язык животных был прост и состоял из одних только образов. Много домов и людей — город. Ехать. Быстро.
И лошадь, обретшая нового друга, развернула телегу. Семиреченца пришлось лишь поддерживать силой кольцо, чтобы он не сопротивлялся.
Юти только сетовала на незнание языка. Когда-то она считала, что все земли говорят одинаково. По крайней мере, язык Конструкта, который вскоре стал общеимперским, пришел в Пределы давно. Сначала в виде диковинных слов, после замещая старые, длинные, вычурные, а затем и вовсе вытеснил прежний язык вместе со старыми богами.
Семиречью удалось сохранить свою культуру. И богов, и странное наречие. Юти не знала, что всему виной отдаленность восточных земель от прочей Империи. Даже Север был не в пример ближе. Потому, когда Главный Ворон принес мечом порядок в Пределы, Западные королевства и Земли, то у него попросту не осталось сил. Тогда как кнесы, готовые объединиться, могли бы с легкостью одолеть Императора. Вот только и они повели себя странно. Не выступили огромным войском, покинув дремучие леса, а приняли власть Императора, платя ему дань, но с договором, что Великий Ворон не будет вмешиваться в их дела.
Аншара ведает, чем руководствовался Керай. Может, он хотел собрать силы, чтобы позже все же покорить Семиречье, но после отвлекся на многочисленные проблемы образованного государства. Либо сложившееся положение вещей его вполне устраивало — кнесы платили налог без задержек и хитрости, а торговцы устремились в земли Империи. Но так Семиречье сохранило и своих богов, и свой язык.
Конечно, можно было попытать мужика — у него всплывали какие-то слова, когда он вспоминал жену или дом, однако Юти понимала, что это капля в море. Да и времени у нее попросту нет.
И как всегда в последнее время — оказалась права. Пролетел ястребом лес с просекой, мелькнул пойменный луг с пастухом и стадом, взметнулся и тут же опустился один толстобокий зеленый косогор, а затем взору Юти предстал огромный, сравнимый разве что с Раенделом на Севере, город. Расположенный на четырех холмах, он был опоясан несколькими рядами частокола. Самый широкий, внешний, оказался выше всех и на изготовление его пошли вековые деревья. Вдоль него ходила стража в легких рубахах, что Юти слегка успокоило. Если не в кольчугах или полных доспехах (Аншара знает, как здесь облачаются воины), значит, не ожидают нападения.
А вот что Юти напрягло — Одаренные. Несколько десятков разной силы, пылающие светочами во тьме. И самыми яркими среди них виделось четверо, мастера в двух направлениях — фармари. Конечно, они не дотягивали по силе до нее, ни у кого не было трех обручей. Но что могут несколько фармари против одной райдарской девы? Узнавать бы подобное Юти очень не хотелось.
Уже ближе мелькнули распахнутые ворота, показались крошечные, на фоне частокола, люди, и Юти со вздохом зажгла кольцо сиел. В способности она не сомневалась, Санна поделилась с ней всеми тайнами, какими только обладала. И теперь рядом с семиреченцем, глядящим на мир стеклянными глазами, ехал его сводный брат — бородатый, здоровый мужик из сельчан. Юти знала, что сделала все неплохо, иллюзия вышла сносной. Вот только что-то ее смущало. И с этими мыслями она въехала в столицу окрестных земель.
Глава 20
Когда-то маленькая южная девочка боялась больших городов. И попадая туда, всегда старалась пройти окольными дорогами, держась дальше от центра поселения с его шумом, пылью и ненужным интересом. Со временем этот страх ушел. За прошедший год Юти видела много и диковинных, и совсем скучных городов, любуясь, пугаясь, сравнивая.
Конструкт предстал могучим хтоническим чудовищем, о которых не писали в древних преданиях. Столицу даже можно было назвать кучей городов в одном большом городе. Книрон поразил криками торговцев, оглашающих окрестности громче голодных чаек, и самой высокой башней в Империи, пусть и имеющей неблагозвучное название. Сотрет отличался важностью и спокойной величественностью, так присущей Пределам, запахом рыбы, странствий и красноватой пылью, оседающей на зубах после проезда всадников. Северные города напоминал сонного ледяного гиганта, готового в любую минуту проснуться и с яростью броситься в битву. Но вот это поселение ее смущало.