Я закрыл глаза, сосредотачиваясь на нашей с суккубой связи. Миг — и я словно оказался за плечом у девушки. «Словно» — потому что ощущение было субъективным: на самом деле я смотрел теперь её глазами. Что называется, «от первого лица».
— …Современное ручное огнестрельное оружие, за редким исключением, изначально создаётся так, чтобы обеспечить максимальную простоту использования. Стрелок не должен думать, как именно произвести выстрел — он должен уверенно, быстро и эффективно поражать цели.
— Привет! — я заключил Ми в виртуальные объятия, одновременно осматривая уже знакомый мне интерьер небольшого учебного класса около тира. Ещё одно место, встретить которое на территории старшей школы для магов и демонов ожидаешь в последнюю очередь. Помещения располагались под землёй, а попасть внутрь можно было только с территории бывшего додзё, зачем-то превращённого в складской терминал. Да-да, ещё одна загадка, разгадывать которую ни мне, ни Мирен совершенно не хотелось.
— Доброе утро! — меня окатило волной тепла и радости, от которой я на миг полностью перестал воспринимать окружающий мир. Когда тебя любят, когда тебе искренне рады и когда это чувство взаимно… Люди придумали кучу слов про любовь, но понять мои чувства сможет только тот, кто испытывал нечто подобное. А доступная нам эмпатия только усиливала ощущения.
— Самое главное, что вы должны запомнить и никогда, ни при каких обстоятельствах не путать — это разница между навыком владения оружием и умением это оружие эффективно применить, — нудным голосом продолжал импровизированную лекцию Абрамов.
Этот шкафообразный дядечка, бывший спецназовец, неведомо как умудрившийся попасть в команду преподавателей «Карасу Тенгу», отнюдь не выделялся на фоне других учителей «академии»[21]: учебный коллектив был полнейшей сборной солянкой из разных стран. Например, биологию Мирен преподавал англичанин Дэвид Тейлор, информатику — китаец Кин Им Ченг, а заведовала учебной частью полуяпонка-полуитальянка Лючия Нацуро. К какому этносу стоило отнести директора, Куроку Кабуки, великого и ужасного — я сказать затруднялся. Собственно, чистокровным японцем в как бы японской школе Мирен среди всех учителей был только второй физрук, Окина Мао.
— …Самая главная ошибка как новичка, научившегося более-менее безопасно для себя жать на спусковой крючок, так и стрелка-профессионала, из любого положения выбивающего десять из десяти — поверить в то, что теперь-то он сможет при помощи находящегося у него в руках инструмента решить некую практическую задачу. Защититься от грабителя, например, или успешно воевать с противником. Как правило, подобная самоуверенность заканчивается плохо и очень быстро — в первом же боестолкновении. И хорошо, если смертью или ранением идиота… Да, Войде, спрашивай.
— А что, может быть что-то хуже собственной смерти, пан хорунжий? — встала сидящая рядом с суккубой полячка.
— Хуже? — уже привыкший к своеобразной манере речи Марилы, Олег Валентинович изобразил до крайности неприятную улыбку. — Конечно, может. Зацепить кого-нибудь из мирных обывателей, оказавшихся рядом… Или на дурном везении успешно пристрелить кого надо, причём так, что об этом станет широко известно. И вот за новоявленным гуру бежит и подпрыгивает толпа ещё худших недоучек — прямо навстречу своим и чужим могилам! Я достаточно ясно объяснил, Войде?
Марила за время недолгого пребывания в школе успела произвести на других учеников вполне определённое впечатление — именно потому к ней намертво приклеилась пущенная кем-то кличка «Дикая». Не особо адекватная манера, в случае действительного или кажущегося оскорбления или насмешки, лезть на любого обидчика не разбирая ни пола, ни возраста, дополнялась отличной физической формой и отточенным умением драться. Кроме того, Войде, выросшая в весьма специфических условиях, плохо разбиралась в современных реалиях, зато совершенно не стеснялась демонстрировать свою совершенно махровую ксенофобию и взгляды, больше подошедшие какому-нибудь феодалу этак века четырнадцатого. И вот такая «прелесть» оказалась соседкой Мирен. Более того, Кабуки не нашел ничего лучше, чем пристроить Марилу на тот же факультатив, что и суккубу. «Официально», правда, занятия считались всё-таки не учёбой, а посещением некоего «Военно-тактического клуба», хотя по мне разницы особой не было. Зато на них учили стрелять. Из настоящего, ни разу не магического оружия.
21
У японцев есть маразматическая, на европейский взгляд, привычка называть некоторые элитные частные школы для старшеклассников «академиями». Надо сказать, причины для этого скорее есть — ведь обычный японский школьник при некотором желании и упорстве может поступить сразу после средней школы в большую часть частных университетов и институтов своей страны. Старшая школа в Японии, кроме углублённого изучения основных общеобразовательных предметов, даёт некую «профориентацию», специализацию, которая, по задумке, поможет учащимся попасть в более престижный ВУЗ или колледж. А ещё без обучения в старшей школе японскому студенту не получить в высшем учебном заведении диплом выше бакалавра.