Кассандра всплеснула руками:
— И что?! Я не собираюсь выходить за тебя замуж и рожать тебе детей!
— Само собой! — взвыл Нейл, не в силах до нее достучаться. — Да, я в этом смысле тебе не угроза, но не обязательно жить с магом под одной крышей, чтобы отправиться на тот свет раньше срока!.. И я не единственный маг в мире, есть другие!.. А ты в упор не видишь разницы между теми, у кого есть дар, и теми, у кого его нет!
— Всё я вижу! — ощетинилась Кассандра, некстати вспомнив Энрике и ту сцену, что он когда-то устроил ей на крыльце. — Маги — такие же люди, как все остальные!
Лицо товарища потемнело.
— Люди? — глухо повторил он. — Да, люди… Но не «такие же». И я — не «такой же». Я не хотел тебе об этом рассказывать, но, видят боги, ты просто не оставляешь мне выбора…
Его светлые глаза сузились, и Кассандра, почувствовав вдруг легкую оторопь, интуитивно подалась назад, вжавшись спиной в спинку кресла. А Нейл, глядя на подругу в упор, заговорил — о той ночи, которую он до сих пор, как ни старался, не мог стереть из памяти, об Азате, о безымянном трактире, сожженном дотла, о женщине — его первой женщине, чьего имени он так и не узнал, и о «темном серебре», величайшей усладе и самой страшной погибели. Он говорил это, понимая, что когда он закончит, Кассандра посмотрит на него совсем другими глазами, и он лишится друга — теперь уже навсегда… Пусть! Лучше уж потерять ее так, чем потом носить цветы на ее могилу!..
Однако кровь и тут оказалась сильнее — древняя, упрямая кровь Д'Алваро, которые шли на смерть ради того, во что верили и что было им дорого. Кассандра, едва дождавшись, когда он умолкнет, стиснула кулаки и как молодой бычок нагнув голову, бросилась в атаку.
— Зачем ты мне рассказал эту мерзость?! — воскликнула она, и в ее расширенных глазах Нейл не прочел ничего, кроме гнева и возмущения. — Ты что же, считаешь, я полная дура, которой любой встречный маг — друг навек? Или думаешь, среди не обладающих даром одни сплошные праведники?.. Я не ребенок! И уж как-нибудь отличу сволочь от нормального человека — а ни один такой человек никогда не… Боги, какая гадость! По-твоему, кто-нибудь из твоих близких на такое способен?! Может быть, твой отец? Или Зигмунд де Шелоу?..
— Но я-то ведь оказался способен, как ты не поймешь?!
— Это не в счёт! Тебя просто опоили и обманули! Хватит лепить из себя чудовище, это всё чушь собачья! Грязь, пакость и чушь! И я не собираюсь шарахаться от всех магов без разбора только из-за того…
«Бесполезно, — устало подумал Нейл. — Такой твердолобости позавидовал бы носорог. Хоть убей я ее сейчас, она и в чертогах Танора будет доказывать, что меня просто неправильно поняли…» Правая рука его потянулась к амулету. Кассандра, уже набравшая в грудь побольше воздуха для новой порции упреков, настороженно застыла с открытым ртом.
— Нейл? — спустя мгновение позвала она. — Ты что?..
— Я возвращаюсь в Белую усадьбу. Говорить с тобой бесполезно, и теперь я вижу, что приходить мне тоже не стоило.
— Нейл!
Изменившись в лице, она вихрем слетела с кресла и мертвой хваткой вцепилась в локоть друга.
— Нейл, не надо! Не уходи, пожалуйста, я же…
— Отпусти меня, Сандра. Иначе тебя затянет в воронку, и домой ты вернешься нескоро.
— Нейл! — дрогнула она, понимая, что товарищ не шутит. — Ну пожалуйста, не надо так! Не отворачивайся! Я, наверное, не права и… Ну что мне сделать, чтобы ты остался?!
Маг, помедлив, все-таки повернул голову.
— Боюсь, — отстраненно обронил он, — что тут уже ничего не поделаешь… Но я останусь. Если ты пообещаешь быть осторожной и помнить, что такое дар — кому бы он ни принадлежал.
— Даже если тебе?..
— Особенно если мне.
— Я… я обещаю, — прошептала Кассандра, умоляюще глядя ему в глаза. — Клянусь Антаром, я больше в жизни не подойду ни к одному магу без амулета! И спорить с тобой тоже больше не буду! Честное слово!
Нейл со вздохом качнул головой:
— Хотелось бы верить.
— Я правду говорю, Нейл!..
Он, уставившись в потолок, демонстративно задумался. Потом покосился на подружку, что, затаив дыхание, ожидала его вердикта, и с трудом подавил улыбку. Вид у Кассандры был такой несчастный, что даже просто сердиться на нее было трудно — не говоря уж о том, чтоб уйти. Да и не хотел он никуда уходить.