– Почему?
Пейс никогда не бранил дочку за ее бесконечные «почему». Он ее понимал.
– Потому что фабрика заработает больше денег, если будет выбрасывать отходы просто так, вместо того чтобы платить кому-нибудь, чтобы их увезли. Мы пытались закрыть фабрику, но у нее много денег, и она тратит их на то, чтобы мы не смогли ее остановить.
– А феи…
– Для них все это очень грустно, – согласился Пейс. – Однако мало кто из людей способен увидеть фею, вот никто и не оказывает им покровительства.
Он замолчал, подбирая понятные девочке слова.
– То есть никто не хочет помочь феям.
– Ой, как жаль, папа. Даже если эти феи и вправду гадкие.
– Да, печально. Может, когда ты вырастешь, ты сумеешь им помочь. И тогда эта колония фей перестанет быть гадкой.
Это было слишком сложно для понимания. Орб еще не могла себе представить, как что-нибудь может стать не таким, как теперь. Поэтому она задала следующий вопрос:
– Как получается, что никто не видит фей?
Пейс покачал головой.
– Просто у одних людей больше магии, чем у других, – сказал он. – Так же, как дети бывают разными. Одни повыше, другие пониже. Одни послушные, другие нет. У одних характер получше, а у других…
Пейс подмигнул. Он не сердился на Орб даже из-за ее вспышек, и это было одной из самых удивительных вещей на свете.
– Члены нашей семьи всегда имели магические способности. Одно из следствий этого – наша способность видеть фей.
– А есть другие?
Пейс вытащил лодку на берег.
– Да ты же сама знаешь, Глазик [1].
Орб задумалась. Потом улыбнулась:
– Твоя музыка, папочка!
– Да, – кивнул Пейс. – Этот дар был у моего отца, у двоюродного брата и у меня. Может быть, он и у тебя появится, Тыквочка.
– Я слышала песню, – призналась Орб. Все равно отец скоро начнет выяснять, что она делала в озере. – Проснулась и услышала, и мне надо было ее найти. А я не смогла – она просто исчезла. И тогда я услышала реку, и она тоже пела, только не так, а феи позвали меня купаться… Не говори маме, ладно, пап?
– Ты обещаешь мне больше так не делать?
Орб снова задумалась.
– Но, папочка, я же должна найти ее!
– Яблочко, милая, ничего не получится.
– Почему?
– Потому что это Утренняя Песнь. Она стихает, когда кончается рассвет.
– Но…
– Завтра на рассвете она вернется. Я возьму тебя с собой, и мы вместе послушаем. Теперь обещаешь?
– Хорошо, папа.
– Тогда я могу не рассказывать маме.
– Хорошо, папа! – повторила Орб, обнимая его. – А почему ты не сердишься?
– Папы не сердятся на своих маленьких девочек…
– Ой, пап, ты все выдумываешь!
– Когда они проявляют магические способности, – закончил Пейс.
– Но я ведь не умею петь так, как ты!
– Ты слышала Утреннюю Песнь. И песенку реки тоже. Ты видела фей. Выходит, ты обладаешь нашей семейной магией. А сейчас мы просто узнали об этом. Я был старше тебя, когда впервые услышал Песнь, и еще старше, когда научился петь сам. Для этого нужно время, Орешек! Подожди.
– Хорошо, папа.
Орб видела, что отец очень доволен тем, что она слышала песню. Удачный поворот событий, после того как она натворила столько дел и чуть не утонула.
Орб сменила тему, на случай, если папа все-таки передумает и рассердится:
– А кем я прихожусь Луне?
По реакции Пейса было видно, что провести его ей не удалось. Но он все же ответил:
– Формально ты – ее тетя.
– Но я же не старше ее!
– Неважно. Мы с Ниобой вместе – твои родители, а по отдельности – бабушка и дедушка Луны. А ты наполовину приходишься сестрой каждому из ее родителей.
– Я знаю! – воскликнула девочка. – Но половина и половина – это целое! А значит, я ей совсем сестра!
Пейс покачал головой:
– Ты сестра отца Луны, Мага, по матери, и сестра ее матери, Бленды, по отцу. Вот они – две половины. Но каждая из них означает, что ты – тетя Луны.
Теперь уже Орб затрясла головой:
– Ты меня совсем запутал.
Они подходили к дому.
– Я могу нарисовать тебе схему, только боюсь, ты не сможешь прочесть имен.
– Я научусь, папочка! – воскликнула Орб.
И вот, когда они вошли в дом и мать умыла и вытерла Орб полотенцем, не задавая никаких вопросов, потому что видела предупреждающие взгляды отца. Пейс взял карандаш и бумагу и нарисовал такую схему: