Рядом с троном Нокс появился Эребус.
— Да.
Он исчез. Джоли удивилась; он сказал, что будет присутствовать, но она успела об этом забыть. Он действительно мог, как и заявлял, скрыться даже от инкарнаций.
Орлин огляделась, затем вновь заговорила.
— Мы будем голосовать, пока не придем к консенсусу. Принять ли нам предложение Эребуса? Танатос.
— Мы рискуем не только смертью обычных людей, чьи души все равно сохранились бы, но самой нашей реальностью. Это чересчур. Нет, — покачал головой Смерть.
— Хронос.
— Это не обычные манипуляции со временем, но возможное уничтожение времени вообще. Нет.
— Клото, Лахесис, Атропос.
Слово взяла Ниоба, центральный аспект Судьбы.
— Этот риск затрагивает саму Судьбу, весь гобелен может оказаться разрушенным. Мы все трое говорим: нет.
— Марс.
— Если не будет космоса, не будет и Войны. Нет.
— Гея.
— Природа предпочитает ничего не оставлять на милость шанса. Нет! — решительно сказала Орб.
— Сатана.
— Лучше Ад, чем полное отсутствие существования. Нет.
— Бог, — сказала Орлин, называя собственную должность. – Рай тоже лучше, чем полное отсутствие существования. Нет.
Она взглянула на Верену:
— Нокс.
Воплощение Ночи не участвовала в процессе голосования за нового Бога, но сейчас был особый случай.
Заговорила Верена.
— Да.
Она кивнула Джоли:
— Посвяти их в подробности моей ситуации.
И снова Джоли была захвачена врасплох. Голосование прошло с результатом семь к одному против принятия предложения, а она должна была выступить с защитой единственного согласного? Что может изменить речь призрака?
Восемь инкарнаций молча смотрели на нее. Они не выглядели ни озабоченными, ни нетерпеливыми.
Затем пришло понимание. Джоли спросила в тишине зала:
— Значит, мы предпочитаем отсиживаться в безопасности и эгоизме?
Сатана покачал головой.
— Доверьтесь моей старой возлюбленной, и она найдет ключ. Какой смысл в безопасности, если мы безразличны к благополучию остальных? Подобное зло я не поддерживаю; в нем нет ни справедливости, ни искупления. Я меняю свой ответ: Да.
— Мне стыдно, — призналась Гея. – Я не хочу обрекать на гибель альтернативные Воплощения Природы ради собственной выгоды. Да.
— Мне тоже стыдно, — сказала Орлин. – Я отдала жизнь за своего ребенка. Разве не стоит рискнуть жизнью ради целой вселенной, какой мы ее знаем? Ради Древа? Да.
Заговорил Смерть.
— Однажды я обратился к Орлин с просьбой подумать, воспринимает ли она свою миссию всерьез. Она отказалась пойти дорогой эгоизма, и тем самым достигла цели, думая, что утратила ее навсегда. Как я могу поступить иначе? Да.
— Мы рискуем одной временной линией, — начал Хронос, — во имя спасения мириадов, хотя я их и не увижу. Да.
— Мы, от имени Судьбы, передумали, — сказала Ниоба. – Своей должностью я полностью обязана Нокс. Мы предпочитаем присоединиться к ней. Да.
— И будет война, — сказал Марс. – Между двумя аспектами Воплощения Ночи. Со справедливыми правилами. Да.
— Мы принимаем предложение, — сказала Орлин без дальнейших комментариев. – Теперь мы обсудим правила соревнования.
Правила оказались странными. Кто-то, вероятно, Сатана с помощью советов Лилы, изобрел новое соревнование, простое, но каверзное. Эребус и Нокс должны были встретиться во сне, в свободном парении, плавая в тумане обнаженными. Окружающий их туман менял цвет на розовый и голубой в нерегулярные промежутки времени, которые, в среднем, длились три минуты. Голубой – цвет Эребуса, мужской; розовый – цвет Нокс, женский. Цель соревнования заключалась в том, что Эребус должен оплодотворить Нокс Воплощением Сновидений в выбранной обстановке. Если это произойдет в голубом тумане, выиграет он; если в розовом – она. Они просто должны были держать глаза открытыми и продолжать акт в том тумане, который им подходил.
К рукам и ногам каждого из них крепились петли. Ее розовые петли могли обездвижить любую часть его тела, которую охватывали: от точки контакта до самого конца. Если Нокс, к примеру, набрасывала петлю на шею Эребуса, все его тело становилось безвольным и беспомощным. Паралич продолжался ровно минуту, затем ослабевал, и петле требовалась минутная передышка, прежде чем ее возможности восстанавливались. Таким образом, упор в соревновании ставился не на силу, а на время и точность. Ей требовалось зафиксировать его в розовом тумане, ему – в голубом.
Проблема заключалась в том, что никто из них не мог быть уверен, как долго продержится нужный цвет. Он генерировался рандомно и мог длиться как шесть минут, так и десять секунд. Три минуты, в среднем, были только самым приблизительным значением. Самый лучший захват окажется бесполезным, если цвет неожиданно изменится. Основным фактором влияния оставался шанс. В сновидении оба лишались возможностей исчезания или проверки будущего; все решала слепая удача. Не база данных и не совет со стороны. Оба пребывали в настоящем времени в настоящих телах, Верена и Каин. Так долго, как потребуется.