— Она обладает грацией и стальными нервами, но я бы не хотела такой стать, даже после смерти.
— Ты никогда не станешь, как она, — утешила ее Верена.
Материализовался настоящий сэр Гавейн.
— Я бы женился на тебе, если бы смог, — сказал он, обнимая Верену.
— Я знаю, — она поцеловала его. – Мне, наконец, удалось спасти нашего сына.
— Вижу, — не удержавшись, он поцеловал ее снова. – О, Рена, если бы мы только могли…
— Мы можем, — сказала она. – Распоряжайся в качестве хозяйки, Джоли.
И парочка растворилась в воздухе.
Джоли кивнула. Значит, вот какой праздник задумала Нокс. Но здесь могли возникнуть определенные сложности.
Появилась Ванья.
— Верена передает тебе это, — сказала Джоли, заключая ее в объятия. – И хочет, чтобы ты временно заняла Морли.
— Ах, с удовольствием! – она обернулась, поймала взгляд Морли, и оба они с еле слышным хлопком испарились со своих мест, оставляя ле Фэй без партнера для танцев. Похоже, в сновидениях было множество свободных комнат.
Возникла Лила. Она выглядела удивленной.
— Я в списке гостей?
— Он включает всех тех, которые оказали значительное влияние на жизнь и карьеру Нокс. Ты помогла ей справиться с Люцифером.
— В самом деле, — согласилась Лила. – Потому что влюбилась в его преемника. Теперь, если только…
Появился Сатана.
— Видимо, Нокс сейчас занята, поэтому этим придется заняться тебе, демонесса.
— Я следующая после нее? – спросила та.
— Третья. Моя настоящая любовь – Гея, но я ее здесь не вижу.
Лила пришла в ярость.
— Пэрри, я отказываюсь…
— Отказываешься от чего? Ты сейчас наложница Войны. Вряд ли ты можешь возражать против вторых ролей, когда сама не знаешь, чего хочешь.
— Ты же собирался уничтожить меня, если бы моя миссия по совращению Войны провалилась.
— Я был зол. Но позже я вспомнил, какой ты можешь быть сексуальной, если постараешься, и простил тебя. В своей манере.
— Так я и поняла… вспоследствии. Много раз. Твоя манера отличается мужественностью, не спорю. Но быть третьей в гареме – ниже моего достоинства, и я больше тебе не принадлежу.
— Но ты все еще меня любишь.
— Это к делу не относится. Ты никогда меня не любил. Я была твоей сексуальной рабыней.
— И преотличной, — согласился он.
— Я не жалею о том, что отомстила тебе за бессердечное использование, — демонесса явно наслаждалась игрой в плохую девочку.
— В конце концов, я Воплощение Зла, — он искоса взглянул на нее. – Ты отомстила мне тем, что так и не совратила Войну?
— И этим тоже. А еще я сказала Танатосу, что ты не выпустил из Ада ни одной души.
— Я выпустил целых пять на протяжение четырнадцати столетий.
— Знаю. Это была чудесная ложь. Танатос поверил ей и передал Нокс, а она занесла это в свою базу данных, которая также является Компьютером Чистилища, так что все поверили кажущейся несправедливости.
— Ты солгала о самом Отце Лжи!
— Мое величайшее достижение, — согласилась Лила. – Так что, как я уже говорила, я отказываюсь потакать твоим низменным плотским инстинктам снова. А еще я отказываюсь…
Он поймал ее за руку и запечатал губы поцелуем.
— …ждать, — закончила она, и эти двое тоже исчезли. Подобные игры могли продолжаться сколь угодно долго.
Из будущего научной временной линии прибыл Кермит.
— Верена приветствует тебя, — сказала ему Джоли. – Но сейчас она занята. Как бы там ни было, Молли здесь, в своем обычном виде.
— Ты все такой же красивый, каким я тебя помню, — сказала Молли, подходя к нему. Молодые люди испарились.
Появилась Судьба в обличье Лахесис.
— Добро пожаловать, Ниоба! – сказала Джоли. – Нокс…
— Она всегда слушалась желаний тела больше, чем я, — сказала Ниоба. – И хранила свои тайны. Я здесь, чтобы праздновать.
Вскоре она смешалась с гостями, которые остались в зале.
Джоли увидела Гею.
— Добро пожаловать, Орб! – сказала она. – Я так рада, что ты смогла присоединиться к гостям. Это Гэв Второй, уже взрослый, и Моргана ле Фэй, и, конечно же, твоя мать Ниоба тоже тут.
Однако у Орб на уме было кое-что другое.
— Где Пэрри?
Ле Фэй жестоко улыбнулась.
— С роскошной демонессой, разумеется, которую приметил сразу же. Они прекрасно проводят время вдвоем.
Этот факт Джоли собиралась скрыть, но злая колдунья выставила его на всеобщее обозрение в своей обычной манере.
В отдалении раздались раскаты крома.