— Что нужно делать? — смог выдавить наконец из себя Семёныч, — парень, спасибо, что дал прийти в себя, но давай к делу.
— Отлично, — заулыбался гость, — к делу, значит к делу! Сейчас я измажу этот изумительный агрегат вот этой дурнопахнущей гадостью и Жадюга, приняв его за гнездо, кинется на его охрану. Потом я напугаю зверя другой, ещё более дурно пахнущей гадостью, и у нас пойдёт жара! Жадюга твёрдо, жадно, но нежно поднимет в воздух, ваш агрегат на высоту примерно трёх метров. Строго вертикально вверх. И продержит так ровно шесть часов. Ваша задача сделать так, чтобы к моменту, как силы этого парня закончатся, а линия будет опущена вертикально вниз, она встала ровно туда, куда нужно. На правильный фундамент. Ага?
Бригадир кивнул и облегчённо вздохнул. Звучало всё просто. Именно к этому они и были готовы, вот только кран оказался неожиданно пугающим. Покосившись на свёрнутого в большой клубок «Жадюгу» бригадир не стал криком собирать бригаду, а вздохнул и пошёл вытаскивать парней пинками. Кто его знает, как отреагирует на громкий крик это страшилище. Уж если у него такие сильные инстинкты.
Глава 3
Уральский лес — это что-то потрясающее. Дикий, нетронутый край. Особенно зимой. Снега — выше макушки, стволы вековых сосен густо пронзают небеса, приковывая взгляд. Если засмотришься на них до закружившейся головы, то запросто неловким шагом сойдёшь с протоптанной тропы, провалишься под многометровую снежную толщу, сломаешь себе что-нибудь — никогда больше не выберешься. Волшебная зимняя сказка.
К счастью, перед нами проблемы провалиться или долго и нудно пробиваться через нетронутые сугробы, огибая особо густые заросли деревьев, выбиваясь из сил, не стояла. Малыш, химера, слепленная из костей давно погибших выпускников мясной школы, на братскую могилу которых нам не повезло наткнуться во время слежки за Дикими, пробивал многометровые сугробы и ломал мелкие стволы ещё молодой поросли с грацией снегоуборочной машины. Помню такие, часто видел в прошлой жизни. Врезались в память. На базе Камаза, с хитро завёрнутым высокоскоростным отвалом. Прёт такая машина по трассе, а снег из-под отвала летит в сторону метров на тридцать.
Вот и Малыш примерно так же. Пробивает дорогу в снегу, забавно наклоняя свою костяную башку, выставляя её определённым углом, и снег летит в разные стороны.
Куда ни кинь взгляд — монотонная успокаивающая картина. И слева, и справа всё было одинаково. Стволы деревьев и белый снег. Куда ни глянь.
— Как ты вообще нашёл это место? — поинтересовался я у Стержня, сидящего во втором седле костяной химеры.
— У меня было до хаоса свободного времени, — Стержень пожал плечами в ответ, — все делом заняты, один я как неприкаянный шлялся. Помочь ничем не могу. Понимаю, другая специализация, но…
Всё так. Сейчас уже полегче, но в первые дни на вес золота была каждая пара рук, особенно умеющая делать что-то большее, чем «подай-принеси». Большинство нашли где приложить свои способности на благо города, разгребая, расчищая, обеспечивая и восстанавливая. Умение искать живых было востребовано только в первые дни, когда эти живые ещё были под завалами. А больше ничего полезного для города и людей Стержень делать не умел. Но и мешаться не хотел, как и бездельничать.
— Как ты вообще додумался начать искать?
— Ха! Это было не так и сложно, — заулыбался парень, — ещё до этой херни с нашим походом за дикими и всей остальной чехардой, директор что-то мутил в школе. Тут и там мелькали какие-то стрёмные люди. Я видел, как директор во дворе разговаривал с какими-то хмырями, явно неместными. Потолкался там, послушал тут, ты же знаешь, у меня уже тогда невидимость была всем на зависть, и чуйка меня в сраку как кольнула, мол, Стержень, тут творится какая-то чёрная дичь. Хотел сразу обкашлять всё в банде, но решил чуток погодить и подсобрать фактиков.
— Судя по всему, собрал ты не так и мало, раз мы уже здесь, — подколол его я.