Ещё одна проблема, самостоятельного рассасывания которой я жду — это Лич. Пропал, скотина. Хитрый и трусливый немёртвый маг, после того как Костяной Двор буквально залило энергией от уничтожения Воплощённой шестёрки Раваны и от сопряжения планов во время Воплощения «зиккурата» больше не ощущался мною совершенно. Исчез. Растворился в тумане Костяного Двора. И меня это самую малость напрягает. Нет, сейчас всё отлично. Я могу не отвлекаясь на анализ собственных поступков и вечный поиск подвоха при принятии решений, жить своим умом. Но…
В дальней перспективе, как утверждают опытные Воплотители Российской империи, без «контакта» на той стороне, ничего нового из зданий и сооружений воплотить не выйдет. Хотя, может это ещё один обман. Сколько уже было такого обмана? Одним больше, одним меньше. Но, пока это не сильно напрягает, нам бы полученное переварить. Но, сила… Чёртова сила… Род Апраксиных должен стать намного сильнее. Что-то мне подсказывает, что без этого нам не о чем будет разговаривать с Императором. Без этого мы не сможем даже заикаться про обещанный Оренбург. Без этого нам будет сложно восстановить Екатеринбург. Без Лича обычный путь, которым идут другие, нам заказан. Как бы не пришлось искать свою дорогу.
В просветах между деревьями блеснула вода и на горизонте показались спешно возводимые стены города. Почти добрались. Я похлопал по костяной броне Малыша. Отдых закончился. Дела не ждут.
Глубоко в кишках снова зародилось противное сосущее чувство, морозный озноб пробежался по всему телу. А вот сестрёнка меня явно ждёт. Аж до сюда шибает её раздражением и недовольством. Как это я посмел свалить почти на целый день? Чем был занят и почему не укреплял оборону её города? Нервный смешок вырвался сам собой.
Вот ведь. Её одержимость обороной Екатеринбурга пугает до промороженных кишок. И это, нахрен, совсем не метафора!
Глава 4
— Вы совсем с дуба рухнули, Август Пантелеевич? — я устало вздохнул, рассматривая промёрзший берег озера Мелкое, раскинувшегося совсем недалеко от границ города, — у нас не хватит сил, на то, что вы предлагаете! Город в руинах! Магов почти не осталось. Простых людей не хватает. Да блин, у нас жратва скоро кончится!
— Я всё понимаю, Найдёнов, — отзеркалил мой вздох Вермайер, — но пойми и ты. Замыкаться нельзя. Нужно развиваться, расти. Проблемы были, есть и будут всегда. То Вторжение, то дикие нагрянут, то вон, Император своих клевретов пришлёт. Если мы замкнёмся в границе города, мы вымрем! Твой дед это понимал и налаживал связи с соседями, торил караванные тропы, привлекал в город новых специалистов. Твой отец наплевал на заделы деда и пустил всё на самотёк и где теперь Апраксины, а, Найденов?
Вермайер до сих пор, когда мы наедине, звал меня так, как привык ещё с лазарета школы, фамилией, данной мне при оформлении на полный пансион. Смеялся и говорил, что этим не даёт мне забыть, откуда я пришёл и одёргивает, чтобы не загордился, мол, прыжок сразу в Патриархи рода — слишком головокружительная карьера. Голова от успехов закружится, сознание померкнет, и я что-нибудь не замечу. А сейчас очень опасно «что-нибудь» не заметить.
— Тем более, возможность организовать добычу фервальта и алатырь-камня, это не просто связи с соседями и караванные тропы! Ты вообще понимаешь, как это важно для рода?
Понимаю ли я? Мне захотелось грязно выругаться и наорать на Вермайера. Песня одна и та же, но Маришка и Вермайер поют её на два голоса. Мне в оба уха.
Лесопилка и Каменоломня.
— Делай что хочешь, но дай, — это суть требований Маришки.
— А знаете ли вы, Александр, как важно для рода иметь собственное производство фервальта и алатырь-камня, — это суть иезуитского подхода Вермайера.
Фервальт и алатырь-камень. О да!
Российской Империи жутко не повезло с этими простейшими для иных Планов и, как оказалось, для некоторых других стран ресурсами. Фервальт первыми добыли немцы. Воплотили, изучили и поставили себе на вооружение. От них по миру и расползлось это уникальное для нашего мира дерево. Сначала все покупали, потом уже, постепенно, зная, что искать, кто-то находил и Воплощал, а кто-то, если позволяли отношения с жителями иных Планов, сначала строил там, а потом уже Воплощал Лесопилки здесь.
Фервальт известен местным, как написано в учебниках, немногим больше сорока лет. Его исследования ведутся и по сей день, несмотря на то, что применений ему уже найдено масса.
С алатырь-камнем всё иначе. Хоть он известен дольше фервальта, но широко применяться начал гораздо позднее. Когда алатырь-камень только притащили в этот мир, не обладающий впечатляющими характеристиками материал, оказался никому не нужным. Диковина, выглядящая по-разному, в зависимости от мира, в котором добыта, безделушка для богатых родов, готовых инвестировать в будущее ценный сегодня потенциал. Добывался он не проще фервальта. Воплощённая каменоломня являлась тамбуром, стыком между мирами. В ней куски камня иного мира обрабатывались, им придавалась необходимые размер и форма. Единственным известным на тот момент особым свойством камня было то, что из двух кусков можно было сделать один, просто соединив их хорошо отполированным сторонами. Стык просто зарастал и за несколько часов из двух и более обломков получался единый монолит. Попадая же в наш мир, камень терял возможность прирастать новым объёмом. Объединять в Каменоломнях довольно крупные куски камня было бессмысленно, транспортировать такие гигантские глыбы было невозможно, а где такая возможность была — было проще выломать-вырезать кусок нужного размера сразу, не городить городьбу с промежуточными операциями.