Вермайер замолчал. Задумался. Его тяжёлый немигающий взгляд сверлил девушку, беззащитно сжавшуюся перед ним под толстым шерстяным одеялом, руки и ноги которой были перетянуты кожаными ремнями, блокирующими какое-либо движение.
Мирослава же незаметно тянулась к своей магии, собираясь сплести заклинание «Искажённой сути». Вариативный сегмент этого заклинания позволял гипертрофировать у цели разные чувства. Сейчас девушка собиралась максимально усилить жалость и сострадание. Усилить до психической травмы цели, обеспечивая в будущем господину Вермайеру нарушение когнитивной деятельности, ведь не она начала эту «шутку». Всё едино, бывшему Морозову не жить. Дед не простит такое обращение со своей наследницей, так что…
— Давайте начнём с главного, Ваше Императорское Высочество. Официально вы мертвы, — всё так же рассматривая её немигающим взглядом, заявил наглый лжец Вермайер, или кто он там на самом деле, — прошу простить, что не могу точно указать дату, но новости в наш медвежий угол приходят бессистемно и с большими опозданиями.
— Это невозможно! Вот она я, живая и здоровая! — не на секунду не прерывая своего занятия, лишь изменяя чувства, которые будут усиливаться заклинанием и мощность воздействия, своими словами гость заслужил сойти с ума намного быстрее, и, стараясь, чтобы Вермайер ничего не понял, вяло возмутилась Мирослава.
— И это, в определённом роде, проблема, — кивнул Вермайер.
— Проблема? Какая проблема? — всё ещё занятая заклинанием вяло переспросила первая наследница престола.
— Несколько дней назад император Российской Империи сообщил всей империи трагическую новость — первая наследница Мирослава мертва. Убита поднявшими смуту собаками Апраксиными! Призревшими, укусившими кормящую руку, и всё в таком духе. Апраксины теперь не в почёте в империи. Вымаранные из совета родов, лишённые всех званий, титулов, наделов, привилегий и вообще всего, что укушенная рука когда-либо даровала. А я законопослушный человек, Ваше Императорское Высочество.
Улыбнулся на последней фразе Вермайер и, видя непонимание на лице первой наследницы престола, пояснил:
— Слово императора — закон. Он сказал, что вы мертвы. Мне не наплевать на эти слова. Но вы живы. Некрасиво получается. А вам?
— Что мне? — совсем растерялась Мирослава, пытаясь не дать заклинанию расползтись. Наполнения маной не происходило, магия внутри девушки отзывалась неохотно, ощущалась странно, словно отлёжанная нога.
— Вам наплевать на слова императора? — нахмурился Вермайер.
Странное состояние накрыло девушку. Она всеми силами тянулась к магии, чтобы спасти свою жизнь, лишь краем сознания фиксируя разговор с Морозовым-Вермайером, но всё-таки фиксируя. И информация, получаемая от этого человека, нарушала её концентрацию. Дед никогда бы не объявил её мёртвой! Этот человек лжёт!
Такого просто не может быть никогда!
Апраксины бы никогда не восстали против империи, Патриарх был слаб и страшно боялся, что о его слабости узнают! Он был в кулаке у деда, он согласился придержать Порядок и на десять лет пустить на свою территорию армию и горных инженеров Сухаревых. Он бы не посмел!
Словно во вспышке, перед глазами Мирославы встаёт изумлённое лицо Патриарха Игната Апраксина. Лицо поворачивается и окунается в сугроб, голова продолжает вращаться и снова изумлённые глаза, мёртвые, застывшие, смотрят на Мирославу, с лёгкой улыбкой сожаления наблюдающей, как катится по снегу оторванная горгульей голова уже бывшего Патриарха Порядка…
Плотина, удерживающая воспоминания, с треском рассыпается, и перед глазами девушки проносятся последние часы перед её смертью. Триумф идеального исполнения планов, раздражение помехами, которые невозможно учесть в планах, страх за дело, порученное Императором и непрекращающийся ужас за собственную жизнь, выворачивающий разум наизнанку. И вишенкой на торте, сгорающий Катализатор, как символ того, что от неё отказались. Её бросили. Отрезали от Плана, от магии, от силы.
Мирослава знала, что такое Катализатор, как он работает, какие возможности реально предоставляет использующему. Знала, кто и как контролирует каждую крупицу маны, проходящую через каналы этих артефактов и кто и как может блокировать или разрывать эту связь. И чёрный огонь, сжигающий заживо, она уже видела, во время демонстрации всех этих функций. Дед специально показывал. Обучал. Готовил.
И убил её собственными руками.
Убил…
Из ступора её вывел насмешливый голос Вермайера: