Раздумывать, а что ещё она могла припрятать, было некогда, Гидра практически выбралась на оперативный простор, и сбросить её вниз уже не представлялось возможным.
Пока в голове выстраивалась непротиворечивая схема боя с учётом открывшихся способностей твари, Гидра успела окончательно выбраться на землю, регенерировать заднюю лапу и полуотрубленную шею. Моё тело тоже использовало паузу по полной программе, регенерируя под действием избытка магии. Я уже чуть-чуть чувствовал руку, да и нога слушалась намного лучше. Главное, я подкопил энергию для новой смены формы — соваться в тесные объятья к этой твари без возможности аварийно отступить, хотя бы по частям, мне хотелось уже не так сильно.
Сложность дальнейшей схватки была в том, что магия давалась мне с трудом. Обычная, местная, боевая. Я не мог, как Август Пантелеевич, закидать Гидру метеорами с безопасной дистанции, мой потолок в заклинаниях был ощутимо ниже. Да и не такой уж большой эффект оказал тот метеор, будем говорить откровенно. Сшибка грудь в грудь тоже показала свою ущербность. Грудь у этой многотонной твари оказалась более широкой и более прочной. Но, мои козыри ещё не закончились, как и настрой вкатать в землю эту тварь.
Будем пользоваться тем, что у меня получается лучше всего. Сила, напор и закидывание противника мясом — толпой Воплощённых скелетов, штамповать которых я мог десятками. А уж тут, почти в сердце силы, натянув на себя шкуру идеального хищника — Вампира из четвёртого склепа, который мог ограниченно усиливать низшие формы нежити…
Туман Костяного Двора подчинялся мне в этом месте особенно легко и непринуждённо, поэтому четвёрка скелетов, вооружённых кинжалами, а также обладающих собственным аналогом моего стремительного рывка, рванула в сторону Гидры буквально через полсекунды после моего обманного рывка.
От обычных скелетов-кинжальщиков, которых я Воплощал обычно, их отличало оружие. Каждый скелет держал в своих костяных руках пару кинжалов, мерцающих цветами разных проклятий. Красным мерцало проклятье «ослабления», проникающее в цель при нанесении раны лезвием проклятого кинжала и снижающее силу получившего это проклятье. Бледно-зелёным — проклятье «замедления», делающее цель не такой шустрой. Лунным серебром мерцало проклятье «уязвимости», ослабляющее сопротивление цели физическому урону. Тёмно-синим буквально горела «антимагия», снижающая интенсивность магических потоков в цели.
А там, где я стоял ещё мгновение назад, принимали защитную стойку два огромных чумных зомби.
Раунд два! Погнали!
Глава 9
Ажурный на вид шпиль из чёрного, жадно пожирающего фотоны света, металла возвышался над безмолвной мрачной равниной, затянутой монохромным туманом. Вечные, неизменные, застывшие во времени территории. Мёртвые земли, из которых ушла жизнь многие тысячелетия назад. Сейчас они медленно изменялись, неторопливо оживая, реагируя, подстраиваясь под происходящее. Сейчас…
Избыток энергии, водопадом заливший Костяной Двор чуть не разрушил все стройные многоуровневые планы. Если бы холодный разум немёртвого мага был чуть более эмоциональным, он бы посмеялся над этой шуткой. Умирая от нехватки энергии, окончательно погибнуть, захлебнувшись её избытком…
Импровизация не была его сильной стороной, но он справился. Ведь когда не хватает сил и умений применить полученное сокровище, нужно просто разбудить того, у кого этих сил и умений в достатке…
Два немёртвых мага парили в воздухе в нескольких сантиметрах над металлом верхней площадки шпиля из чёрного металла. Две призрачные фигуры, не до конца материальные, состоящие из структурированной магии и тускло светящиеся призрачным светом благодаря фоновым потерям энергии. Тонкие кости скелета, вычурные костяные наплечники, плотные длинные балахоны. У одного на череп был накинут капюшон, второй носил вычурную корону, источающую злую зеленоватую дымку. В глазницах мерцало зелёное же пламя.
Древний Лич. Верховный правитель Костяного Двора. Один из истинных хозяев этого Плана. По силе — уверенная пятёрка. Но, что есть сила, для существа, суть которого есть квинтэссенция разума.
Младший взирал на изменения, происходящие с затянутой туманом равниной. Где-то глубоко внутри него теплились искорки чувств, доселе ему неизвестных. Удовлетворение от проделанной работы, гордость достигнутыми результатами и радость от похвалы старшего собрата.
Древний Лич снова и снова прокручивал в сознании информацию, полученную в виде сжатого, но переполненного данными отчёта и, главное зрелище, представшее перед ними совсем недавно.