— Мне дед такое не рассказывал, — только и нашёл что ответить я.
— Ну ещё бы, — фыркнула Маришка.
Немного помолчали. Я обдумывал услышанное, Маришка продолжала возводить стену. Вот прошли очередные полчаса, из бытовки выскочили сменщики и замахали руками той паре, что трудилась на стене. Те увидели, и, так как в данный момент ждали новый каменный блок, рванули вниз, меняться и греться.
— Не знаю, что ты запечатал в Вермайера, но надеяться, что он один уничтожит всю армию Сухаревых с вассалами, глупо, — вздохнув, снова начала разговор Маришка, — нет, если он их всех уничтожит, я нисколько не расстроюсь! А из этих стен потом сделаю что-нибудь ещё. И я могу даже в это немножко верить! Вот только верить я могу во что угодно, но готовиться обязана к худшему!
— Мариш, подожди. Тогда Големы были ультимативным юнитом. Но сейчас! Прошло уже столько лет! А у Сухаревых лучше Големов ничего и не появилось. Ты одна можешь вкатать в землю десяток Големов!
Я прикинул свои возможности, вспомнил бой с Гидрой, и добавил:
— И я пяток на себя возьму.
— А если их будет двадцать? — спокойно спросила сестра, — или тридцать? Если не спешить, не подставляться, мы уничтожим их всех. Вот только Екатеринбург не выживет! Наш город это не только я и ты! Это не только Апраксины! Это ещё и люди, которые зависят от нас. Люди, которых мы должны защищать! Пока мы будем ломать пять Големов, ещё десять будут ломать стену. И они её сломают. А потом они превратят наш город в руины. Доделают то, что недоделал Равана!
— Так ты боишься, что…
— Да, Сашка, да… я боюсь худшего. Если Император хочет просто мести за внучку, за племянника и за своих людей, то он придёт весной. Собрав всех. В силах и блеске. И потребует нашей с тобой крови. Но нас смешали с грязью, выкинули и совета родов, заочно лишили всего! Я уверена, что Император хочет иного. Того, для чего Големы годятся идеально и по сей день!
Глава 14
Семья Плотниковых появилась в Екатеринбурге на седьмое утро с момента Воплощения Каменоломни. Я когда увидел караван, втягивающийся во внешние ворота, как-то засомневался в словах Вермайера. Это одна семья? Серьёзно? Огромная колонна, словно сытая змея, плавно и неспешно втягивалась в распахнутые ворота. В голове и хвосте колонны пыхали паром из высоких труб два мощных паровика, напоминающих мне старые автобусы ПАЗики из моего прошлого мира, только более высокие и поставленные на широкие гусеницы. Между паровиками двигались двенадцать саней, равномерно нагруженных скарбом. Сани тянули лошади! Лошади, чёрт возьми! Впервые я тут вижу лошадей! Огромные, мохнатые, похожие на коней былинных богатырей. На санях сидели суровые, заросшие бородами по самые глаза, мужики. Это, блин, не семья. Это целый род!
Как я узнал немного позже, Плотниковых оказалось не двадцать семь, как обещал Вермайер, а сорок три человека. Ближайшая родня, родня родни… Пересчитать эту ораву галдящих детей, споро бегающих между саней подростков и совершающих неспешные ротации тепло одетых мужиков, вооружённых кто копьём, кто топором, в первый момент было нереально. Опять же, немного позже я узнал, что в одном караване с Плотниковыми нас навестили представители Михайловских. Челябинск заинтересовался происходящими у нас событиями.
Глава семьи Плотниковых меня впечатлил. Высокий, при этом широченный, кряжистый мужик, у меня язык не поворачивается называть его дедом, хотя по возрасту старейший Плотников давно разменял седьмой десяток, смотрел на меня прямо, шапку хоть и скинул, и голову чуть склонил, но было видно, что спину гнуть непривычен.
— Прибыли мы, — низким басом пророкотал этот мужик, когда мы закончили бодаться взглядами и я первым разорвал зрительный контакт, — осознаю, что без дозволения, но Гриня молвил, что тут у вас, ваше господшество, есть где руки приложить. Я — Филимон. Филимон Плотников.
Я же молча, закрыв глаза, «принюхивался». Филимон Плотников имел свой «запах»! Ещё со встречи с Раваной, слишком уж сильный след эта встреча оставила у меня в душе, я взял за правило постоянно, в фоновом, так сказать, режиме, «принюхиваться». Это совершенно несложно, но есть хороший шанс заранее «учуять» проблемы. И даже то, что ещё ни разу я ничего «постороннего» не ощущал, эту привычку не бросал. И вот сейчас, закрыв глаза, разорвав контакт взглядов, я «принюхивался» к стоящему напротив меня, и рассматривающему меня с подозрением, мужику.
Филимон Плотников запах имел очень и очень слабый, «пах» сухим камнем, смолой, свежескошенной травой и ещё чем-то неуловимо терпким, вызывающим щекотку в носу и желание чихнуть. Это было необычно. Вроде бы сравнительной базы у меня почти нет, до этого момента я лично «ощущал» запах лишь огненного Плана во время Вторжения и Раваны, который тоже был связан с огненным Планом. Но сейчас я был твёрдо уверен, что «запахи» Плотникова родились в этом мире и каждый из оттенков этого «запаха» говорил о скрытой в этом кряжистом мужике силе. Силе, способности, умении. Сигиле! Похожим «запахом» тянуло со стороны каравана. Ещё двое или трое членов семьи обладали схожими с главой талантами. Это полноценный магический род!