Осенённый Аллахом был стар. Родственник их тысячника, присматривающий за своим бестолковым племянником. Он был прост в общении, не любил титулы и всегда отзывался на просьбы о помощи. Особенно в походах. Особенно на территории Российской Империи.
— Что тут у тебя, Мустафа? — негромко поинтересовался Осенённый Аллахом, когда был совсем уже рядом с Мустафой, — только не говори, что тебя испугал этот зверь?
— Нет, Кашшаф, — с трепетом назвал по имени Осенённого Аллахом Мустафа и склонил голову в поклоне. Он знал, что старый колдун любит именно такое обращение, но воспитание, требующее проявить больше уважения, было сложно побороть, — Зверь этих диких русских не мог напугать даже ребёнка. Меня тревожит поведение сразу двух Извлекателей-Душ.
Старый Кашшаф перевёл взгляд на пирамидки артефактов, обильно вымазанных в крови, и всё так же тускло сияющих синим цветом. Примерно минуту он наблюдал за ними, потом перевёл взгляд на Мустафу:
— Как давно ты их запустил?
— Сразу, как убил неверных! Немногим больше часа назад!
— Хм, — Кашшаф задумчиво огладил свою бороду, — было ли при них что-то необычное?
— Всё, что было при них, лежит тут, — Мустафа жестом указал на огромный кусок плотной ткани, на котором были разложены вещи, найденные и в сумках, закреплённых на ездовой твари и в подсумках русских, — я запретил делёж добычи, пока она не будет опознана, Видящий!
— Почему?
— Русские необычные, — ответил сотник Мустафа, — они вдвоём успели убить почти четыре десятка мелких бесов и четыре суккубы. Из них одну мою!
— Вдвоём? — в удивлении поднял жидкие седые брови Кашшаф, — а их зверь?
— Зверь убил большую часть бесов.
— Чем неверные убивали Суккуб? — Кашшаф подошёл к ткани, расстеленной прямо на залитом кровью снегу.
— Ножами, Кашшаф, — Мустафа кивнул в сторону восьми одинаковых клинков, густо заляпанных уже подсохшей огненной кровью, — они пластали их простыми ножами. А ещё у одного видели копьё, но после боя его не нашли.
Осенённый Аллахом протянул руку и его личный телохранитель, не отходящий от него ни на шаг, тут же выхватил один из кинжалов из кучи, парой движений очистил его от крови Суккуб и протянул в сторону хозяина на открытых ладонях.
Кашшаф долго рассматривал оружие, водил над ним рукой, что-то бормотал, но прикоснуться так и не решился. Изучив оружие достаточно, он дал знак, и телохранитель отбросил кинжал обратно к остальному оружию.
— Порядок никогда не работал с душами. Мы многое упустили, пробираясь сюда долгие недели без связи среди, — задумчиво произнёс Кашшаф, повернувшись в том направлении, откуда пришли русские разведчики и неторопливо поправил пояс, увешанный его сильнейшими артефактами, — ты всё сделал правильно, Мустафа. Тысячник услышит твоё имя, когда я расскажу ему о том, что здесь произошло. Что же касается душ…
Кашшаф медленно перевёл взгляд на мёртвые тела русских.
— Души этих молодых воинов несут на себе печать осознанного, добровольного дара. Твои артефакты не справятся с этой печатью, Мустафа. Эти души заберу я, — и, видя, как пытается скрыть своё недовольство сотник Мустафа, с улыбкой добавил, — ты получишь компенсацию. Две белых души!
Кашшаф собирался сказать что-то ещё явно обрадовавшемуся сотнику, но в этот момент их диалог был нарушен.
— Сотник! — едва подбежав, щуплый, одетый в простые дешёвые доспехи, воин рухнул на колени перед своим командиром, — ещё один русский!
Мустафа окинул взглядом изрытую, залитую кровью, местами чадящую удушливым дымом небольшую долину, которая стала ловушкой для пары разведчиков русских, и с трудом удержался от ругательства. Повторить этот трюк у них уже не выйдет.
— Что делает разведчик?
— Ничего, — вжал голову в плечи воин, — стоит.
— Не пытается скрыться? — удивлённо поинтересовался Кашшаф.
— Нет, Видящий! — ещё сильнее сжался молодой воин, — он нас увидел и остановился. Стоит, чего-то ждёт.
Дождавшись разрешающего кивка Кашшафа, Мустафа дал команду дозорным, сам двинувшись в сторону обнаруженного. Ещё один русский. Не атакует, не убегает. Значит, будет рабом. Мустафа в предвкушении потёр руки. Две белых души, теперь ещё раб. Может, Мустафа зря не любил Российскую Империю?
Как только Мустафа забрался на вершину холма, он увидел своего будущего раба. Перед ним стоял морф! Неслыханная удача! Второй морф русских! И этого он захватит живым! Мустафа знал, что морфы сильны. Первый морф русских наглядно напомнил это всем, кто мог забыть. Но даже Ифрит — сильнейший морф в мире, способный один на один убить любого колдуна, не был способен справиться с обычной сотней правоверных воинов!