Наивные. Канал, открытый Катализатором, был настолько мощным, что Маришке достаточно того, что уже попало в её руки.
Глазами Чумного Зомби вижу, как безголовое тело директора вспыхивает чёрным пламенем, и как такие же языки чёрного огня прожигают одежду беловласки. Она кричит, пытаясь стащить с себя амулет, ставший угрозой её жизни, но у неё не получается. Обожжённые руки плохо слушаются, кольчуга под платьем не поддаётся.
Отдаю команду и равнодушное и исполнительное чудовище одним движением разрывает на беловласке и кольчугу, и платье. Вторым движением поддевает горящий чёрным огнём небольшой амулет, срывает его и отбрасывает в сторону. Огромные руки зомби двигаются точно и чётко, и у девушки, кроме ожогов добавляется только пара царапин от чудовищных когтей и тяжелейшая моральная травма, выбивающая беловласку из сознания.
Вот ведь твари, а? Родную кровь не пожалели! Заживо хотели сжечь такую красоту!
Поняв меня с полумысли, Маришка со смехом завершает ритуал.
Пространство снова вздрагивает, но уже совсем иначе.
Развалины замка Порядка осыпаются пеплом, уступая место Чёрной цитадели. Ажурные конструкции центрального строения Долины-Туманного-Предела словно продавливают реальность, проявляясь в этом мире и оживая в мире том. Следом за Чёрной цитаделью воплощается Хранилище мудрости. Я не вижу его глазами, оно скрыто за стеной, но ощущаю другими органами чувств. Плоский гексагональный фундамент из плотного и прочного чёрного базальта. Два первых уровня башни. Там, в ином мире эта башня имеет пять ярусов, но Воплощение даже двух из них — огромное достижение. Лаборатория остаётся там, я категорически против её появления здесь. Заряд магии ещё не иссяк и следом за Хранилищем мудрости воплощается Склеп скелетов.
Земля дрожит под ногами, когда магия компенсирует неточности синхронизации одновременно аж четырёх миров. Раскаты грома рокочущей волной прокатываются где-то вдали, и всё затихает.
Свершилось! Долина-Туманного-Предела Воплощена.
Зиккурат построен! Энергия Костяного двора ровным плотным потоком вливается в этот мир, изменяя его под себя. Изменяя всё вокруг. Всех вокруг.
Глава 23
Человек, нечасто бывающий в рабочем кабинете императора Российской Империи, или не обладающий цепкой памятью и внимательностью, не заметил бы в обстановке кабинета ничего необычного. Всё то же, что и было в прошлый раз. Тяжёлые тёмные шторы, создающие уютный полумрак. Массивная мебель, выполненная из различных ценных пород дерева, красивая, но не шикарная, скорее удобная, чем вычурная. Стулья с затейливыми спинками, на удивление удобными. Толстые ковры, в ворс которых нога утопает по щиколотку.
Всё как всегда.
Вельцин Витольд Генрихович часто бывал в рабочем кабинете императора Российской Империи, а также обладал цепкой памятью и на внимательность не жаловался. Поэтому для него в этом кабинете всё просто кричало о состоянии, в котором находится император.
Стол, стоящий в центре кабинета, был другой. Фактура дерева на задней стенке, форма резных ножек, отсутствие мелких царапин. Внимательный взгляд канцлера выхватывал детали, тренированный ум анализировал увиденное. Ковровое покрытие кабинета тоже отличалось. Его и так меняли каждые две недели, но последняя замена была не так давно. Плотные шторы на окнах тоже были новыми. Как и гардины. Как и большая часть деревянной мебели и панелей, закрывающих стены кабинета.
Уродливым пятном в практически идеально восстановленном кабинете выделялась стена с выжженной картой империи. Магическую многофункциональную интерактивную панель восстановить не так и просто. Такую в запасе не хранят, а на изготовление новой уйдёт месяц.
Сам император, сидящий за столом, выглядел старше своих лет. Постаревший, осунувшийся, с тёмными кругами под потускневшими глазами. Старик, тянущий ношу, которая ему уже не по плечу.
— Как такое могло случиться, Витольд Генрихович? — сухим, надтреснутым голосом поинтересовался император у вошедшего в кабинет канцлера.
— Моя вина, — повинился канцлер, замирая со склонённой головой напротив сидящего за столом императора, — недоглядел! Готов ответить головой или, если будет ваша милость, разрешите исправить верной службой!
Витольд Генрихович надеялся только, что ярость, которую император выплеснул наружу, выжигая тут всё, не сожгла дотла саму душу императора. Что Василий Петрович Сухарев ещё не перегорел. Удары, обрушивающиеся на их надежду и опору, способны сломать любого.
— Содеянного не исправить, — мрачно отозвался император, — империя получила сокрушительный удар! Мы потеряли сильнейших магов! Мы потеряли наследницу!
— Но Ваше Императорское Величество! — аккуратно возразил канцлер, — смерть Мирославы Михайловны не подтверждена! Вероятно, что…
— Прекрати, Витольд, мне не нужны пустые надежды — отмахнулся от возражений император, — буйство магии сожгло даже Небесный — глаз! И ты сам видел, что полезло через их Катализаторы.
Канцлер лишь верноподданнически склонил голову, не решаясь спорить с императором. Он не верил детскому лепету научников, совершенно не понимающих, что произошло в Екатеринбурге и перестраховывающихся.
Принцесса Мирослава вполне могла выжить. Энергетический коллапс, случившийся после Воплощения чудовищного огненного Ифрита, который сжёг управляющие заклинания летающей артефактной платформы и скрыл от их взгляда всё, что происходило дальше на Арене Апраксиных, никого не убил. Комплексные показатели жизнедеятельности, транслируемые в службу мониторинга, в тот момент изменились незначительно. Смерть настигла большинство магов позже. Намного позже. А вот жизненные показатели Мирославы Сухаревой транслировались и записывались ещё несколько секунд даже после нарушения целостности структуры энергетических каналов Катализаторов.
Но, свои мысли канцлер держал при себе. Император не любил пустые, ничем не подкреплённые надежды.
— Он больше мне не отвечает, — криво усмехнулся Император и в сердцах впечатал кулаки в прочную деревянную поверхность стола, — Тварь! Обманул как ребёнка! Заставил сунуть руку в пасть неведомому чудищу и спрятался! Трусливая, лживая, высокомерная тварь!
Канцлер, затаив дыхание, ждал, когда вспышка ярости императора пройдёт. Сейчас старый маг уже не так ярко реагировал на предательство Воплощённого создания, а вот когда он только вернулся с четвёртого Шпиля, потрясённый и шокированный…
Первая вспышка ярости императора сожгла половину личных покоев. Вторая выжгла рабочий кабинет. Каждая последующая была слабее предыдущей, и сейчас император мог уже адекватно воспринимать прошедшие события.
— Я всегда ждал от них подвоха. Всегда! И позволил себя обмануть. Как наивный, верящий в сказки о добре и зле ребёнок! — вздохнул император, беря себя в руки, — ладно, в бездну лирику. Вернёмся на земную твердь. Что накопал по новому оружию диких? Неужели действительно наши фабрики сработали?
— Так точно, Ваше Императорское Величество! Снова моя вина! Снова недоглядел! Оружие, изъятое Найденовым у диких, изготовлено в Москве. Числится утилизированным по причине неудачной конструкции. Неустранимый брак.
— Это кто у нас настолько могущественный, что смог обмануть и меня, и тебя? — нахмурил брови император.
— Во время проверок, несколько членов высшего совета Инквизиции проявили излишнюю осведомлённость. Испытания бракованной партии проходили в Уральской Епархии, как раз там, где фиксируется высокая активность диких. Но, все улики косвенные. Осталась ещё всего ниточка поставок продуктов и вооружения, которая тоже может оказаться фиктивной. Пока не хочу форсировать, боюсь её оборвать!
— Значит, всё-таки Инквизиция! — прорычал император.
— Доказательств участия всех Арбитров и их служб у меня нет, пока всплыли только неправомочные списания алстали на оружейной фабрике и приписки в распределении изделий из фервальта, но всё очень талантливо выдаётся за обычное стяжательство.