Можно подумать, она и одна не посидит на нудном сборище, где опять будут рассказывать о том, как важна их великая миссия и что они несут людям радость, просвещение и счастье. Какая гадость.
Но поспешить все же стоило. Во-первых, потому что собрание проводил глава канцелярии с главами всех отделов, в том числе и муз. А во-вторых, потому что, во-первых. Ибо в корпусе муз, к сожалению, глав было девять и все женщины: Каллиопа, Эвтерпа, Мельпомена, Талия, Эрато, Полигимния, Терпсихора, Клио и Урания. Очень-очень истеричные древние женщины, которые были недовольны всем, всегда и всюду. Конкретно за нее отвечала Эрато, муза любовной поэзии и подобной лиричной ерунды. Она постоянно находила повод, чтобы лишний раз напомнить Наташе, где она болтается в рейтинге. И судя по тому, как недавно радостно прыгала та новенькая, имя которой Тараканова вечно забывала, то это снова 51 место.
— Вот же гадство, — буркнула Наташа, выходя из прохода и оглядываясь на черные плакаты, призывающие к голосованию в Аду. Вот для чего их тут-то вешать? Развешивал бы по провинциям своей сатанинской обители. Все равно у Люцифера все, что дальше последних трех кругов уже «дальнее заАдье».
Быстро пересекая зал, девушка поспешила к лифту, нажимая кнопку и посматривая на телефон. Ровно полночь, значит, собрание наверняка должно вот-вот начаться. А зоркие музы ведь все по списку проверяют, тем более там еще и Ипполина будет. Та явно не упустит случая лишний раз заявить, что Наташу где-то носило. Потому и к огромным светлым дверям главного зала канцелярии на первом этаже девушка неслась через вестибюль, ничего не замечая. Важнее было успеть, пока их не закрыли, но стоило этой мысли мелькнуть где-то между пересечением третьей и второй мраморной колоны, как пара работников в белых костюмах принялись закрывать их.
— Нет-нет! Стой, стрелять буду! — взвыла девушка и ускорилась. Ошарашенные надзиратели даже на секунду замешкались, и этой пары секунд хватило Наташе, чтобы влететь ласточкой в узкий проход прямо в полукруглый зал, устроенный по принципу амфитеатра по кривой линии ярусами — один выше другого. Вдоль каждого располагались длинные столы с креслами, на которых сейчас замерли музы, купидоны и другие работники канцелярии с интересом смотрящими на замершую Наташу. Девушка, тяжело вздохнув, перевела взор на сцену с президиумом, над которым на торцевой стене располагался экран, где уже высвечивались графики и различные показатели работы той или иной группы. Сам глава в привычном белом костюме с ярко-красным галстуком, выделяющимся на фоне всего белоснежного великолепия, озадаченно наклонил лысую макушку и повернулся к девушке, проговорив:
— Госпожа Тараканова?
— Тараканова! — зашипела Эрато, едва не подпрыгнув на месте в первом ряду, сверкая на нее очами. Ее завитые в кудри светлые волосы дернулись и чуть не зашевелились, как у Медузы Горгоны, так внушительно она выглядела. Особенно в своем сарафане в греческом стиле, который судя по размеру, с трудом на нее сегодня натянулся. — Живо сядь!
— Здрасте, извините, я пройду, — кланяясь и давя улыбку, девушка принялась продвигаться к рядам, сканируя сидящих. Уж точно не на первый ряд, где расположился весь цвет начальственного состава и даже Ипполина Аркадьевна, опять поджавшая губы. Один глава купидов казалось, забавлялся тем, какой цирк она устроила. Дальше два ряда заняли купидоны, которые между собой о чем-то переговаривались. Тут же нашелся и Гордей, над которым сидел его дружок Макс, что-то с улыбкой шепчущий ему, а рядом с одного бока Владлен. Удивительно то, что место с другой стороны было свободно, а сам Лавров не отрывал от нее серого взгляда, будто на что-то намекая.
Не будет она с ним сидеть. Ни за что.
По другую сторону кучкой расположились музы, и когда Наташка нашла глазами рыжую макушку своей подруги, Майя лишь развела руками, указывая на девчонок, которые сидели по обе стороны от нее. Садиться рядом с Валерией и ее подружками девушка точно не желала, тем более они еще и расселись так, что никак не сдвинешь, потому оставалась новенькая с бигудями в прическе, плюшевом костюме кенгуруми единорога, хихикающая над пошленькой книжечкой, вблизи, которая оказалась мангой-яой. Все абстракционисты странные. Или кем она там заповедует, эта яойщица переросток.
— Итак, как я уже говорил, хочу поздравить наших выдающихся работников, выделяющихся во главе рейтинга: Гордея Лаврова и Валерию Строганову за лучшие показатели… — Наташа почти не слушала, пробираясь к лестнице между рядами, ступая на ступеньку, слыша заунывный голос начальника:
— Также хочу поблагодарить остальных, даже… Тараканову, она у нас единственная имеет самый низкий балл среди всех. Молодец Наташа, ты очень стараешься, потому сядь, — девушка закатила глаза, обернувшись на главного, имя которого тоже не помнила. Видишь его раз в месяц, зачем вообще запоминать?
По залу прокатились смешки, а сама Тараканова уже настроилась забраться на самый вверх, но в этот момент крепкая рука перехватила ее за запястье, вынуждая усесться на второй ряд, аккурат над Эрато и ее овечьими кудряшками, в которых блестели какие-то розовые блестки. Наташа зашипела, попытавшись вырваться, но не тут-то было. Муза резко обернулась и окинула ее грозным взглядом, рыкнув:
— Сиди! — и, переведя взор на ее похитителя, улыбнулась уже милее, — Гордеюшка. Будь хорошим мальчиком, проследи за ней.
— Ага, — расплылся в солнечной улыбке купидон, продолжая сжимать Наташину руку, вынуждая, наконец, сесть прямо в кресло, с ненавистью зыркнув на него. — Слышала? Сиди, солнышко, начальник приказал, — его горячее дыхание чуть обожгло ухо, а сама девушка незаметно пнула его по ноге, вызвав тихое «ай».
— Солнышко твое тремя рядами выше меня взглядом прожигает! — прошипела Наташа, оглянувшись туда, откуда чувствовала обжигающий взор в спину. На бледном лице Валерии (видимо Ипполина Аркадьевна тоже не давала ей спать) четко прослеживалось желание убивать. Тараканова вздохнула и позволила себе усесться, как над ними завис Макс, радостно скалящийся в предвкушении очередной сенсационной новости, которую потом можно будет разнести по всем углам канцелярии.
— Наташенька, рад тебя… — начал, было, он, как кулак девушки оказался прямо у его носа, заставив болтливого шатена замолкнуть, нервно сглотнув, — понял-понял, ты не в духе. — Пробормотал он, садясь обратно. Может купидон бы предпринял еще одну попытку подкатить с надеждой, что-то вызнать, но в этот момент глава призвал на сцену всех главных муз и с трепетом, откашлявшись, радостно сообщил, меняя картинку одним нажатием кнопки на ангелбуке. Теперь взорам ошарашенных работников предстали уже не рейтинги, цифры и графики, а нечто более интересное.
Надпись на экране гласила: «Мисс Небосводная канцелярия Третьего тысячелетия».
И надо сказать, зал дружно ахнул. Особенно женская половина.
— Дорогие девушки, в связи с тем, что данный конкурс был безбожно забыт почти пару десятков лет назад, мы с госпожами музами и другими главами отделов решили возобновить эту прекрасную традицию, — воодушевленно вещал со стойки глава, нервно дергая галстук, то и дело, косясь в сторону стоящих муз. Наташа равнодушно подняла глаза наверх, рассматривая отделку потолка, без какого-либо интереса изредка прислушиваясь к тому, что говорил мужчина. Что-то там о важности данного конкурса и возможности попасть в вековую историю, даже о влиянии на карьеру подобного мероприятия. Конкурс исключительно добровольный, с кучей этапов, где надо было щеголять своими достоинствами, дабы понравится комиссии, в которую войдут несколько глав отделов и даже кое-кто из корпуса купидонов. Да кому это нужно?
На сцене осталась Терпсихора, отвечающая за танцы, а с ней Полигимния, муза пантомимы и гимнов, которые наперебой рассказывали о будущем конкурсе, пока другие главы рассаживались с тихими скрипами по местам. Наташа тоскливо вздохнула, упираясь локтем в стол и поставив подбородок на руку, приготовившись подремать, когда почувствовала нечто странное.