Рутиэль не повышала голоса, но слова ее хлестали, словно ледяной ветер на горной вершине. Вейзмир опустил голову, ничего не говоря. Боль в ноге не унималась. Остроухая воительница тоже:
- Ты о Рике подумал? Ты пустил ее в свою жизнь, принял ее любовь – и что? Провел ночь и исчез? Прости, дорогая, я на войну? Ах да, ты ж память терял. Только это было месяц назад – когда ты все вспомнил! Ты ей написал? Дал знать, что жив и просто не помнил ее? Ты хоть знаешь, что она чувствовала все это время? Она тебя ни разу не упрекнула, она все понимает! Но от этого ей не легче! У Призраков девчонка чуть с ума не сошла от волнения и страха, что ты все же припрешься в лапы врагов! А потом? Она потеряла отца, сестру – она одна осталась! И ребенок родится максимум через месяц. Где его отец? А папа у нас страдает. Идеалы оплакивает!
- Перестань! – вскинулся Вейзмир, но Рутиэль безжалостно прервала его:
- Если ты немедленно не прекратишь скулить, я тебя Мухе скормлю. Хочешь сдохнуть – вперед, я только рада буду, что не надо на тебя лекарства и заклинания переводить. Посиди и подумай – что смысл жизни не только в войне. Тебе, болвану, шанс дан – в обмен на войну получить семью и ребенка. А ты... надоел ты мне. Вечером приду – не приведи Асур будешь такой же квелый. Тут же вышвырну в окно. Отсек Мухи как раз с этой стороны. А пока изволь поесть. Для тебя люди старались, готовили.
- Рутиэль, да пойми ты! – взмолился Вейзмир. – Я никогда не ныл, зря ты. Просто... Очень уж неожиданно все это. Вчера еще я был нормальным человеком, сильным, воином. А тут... Кому я такой нужен? Я Эссену написал уже, что по не зависящим от меня обстоятельствам из игры выбываю. А Рика... Ей нужна защита и опора. Какой от меня толк в семье? Я даже позаботиться о ней не смогу. Зачем я ей? Она красивая, юная. Найдет себе хорошего парня...
Рутиэль мысленно вздрогнула от боли, звучавшей в голосе парня, и тоски, тускло светящейся в его взгляде.
- Вейзмир... – тихо позвала она. – Ты хороший воин, но, видно, мало по свиданиям бегал. Потому что ты так и не научился понимать женщин. Ты думаешь, Рика полюбила тебя за красивую фигуру или воинское умение? Ты считаешь, что такой ты ей не нужен? Что она тебя прогонит? Ну и глупо. Хочешь, поспорим? Когда поправишься полностью – полагаю, как раз успеешь к рождению ребенка. Приедешь к ней и сделаешь предложение. Уверяю тебя – она его примет. Она любит тебя, глупый. И твоя хромота ей не помешает. И шрам на твоей смазливой роже тоже. И то, что влюбленно смотреть на нее ты будешь одним глазом – ее не испугает. Ну что, спорим?
- И что потребуешь в качестве ставки? – криво усмехнулся немного приободрившийся Вейзмир, придвигая к себе тарелку с ужином. Рутиэль мысленно похвалила себя за правильно найденный тон.
- Ставку? Ну... А тогда вы отдадите мне вашу дочь в ученицы. Я воспитаю ее в духе Артиши. Тем более – уверена, Рика назовет малышку именем погибшей сестры.
- С ума сошла? – возмутился Вейзмир. – Чтоб ты сделала из моей дочери наемную убийцу? Хладнокровную и жестокую? Никогда!
- О, замечательно. Ты уже почувствовал себя отцом, – невозмутимо констатировала Рутиэль. – Успокойся. Я умею не только убивать. Просто сделаю ее воительницей. Как тетя. А уж как она распорядится этим умением – это ей решать. Может, продолжит карьеру воина. А может, просто не будет бояться темных переулков. По рукам?
- По рукам, – вдруг решился Вейзмир. Взгляд его вспыхнул вдруг жизнью. Теперь это был не отчаявшийся, сломленный ударом судьбы человек, а почти прежний Вейзмир. Такой, каким его полюбила Рика. И Рутиэль про себя поблагодарила всех демиургов разом за это превращение. В конце концов, этим мужчинам всегда надо подсказывать...
- Только, Рутиэль... – спросил вдруг Вейзмир. – Как ты представляешь себе нашу с Рикой жизнь? Меня знают в лицо Призраки. Ты же не думаешь, что они никогда не бывают в городах Коалиции?
- Это не проблема. Я тебе дам один амулет. В общем, как он работает, объяснять долго – но в лицо тебя будут знать только те, кому ты это разрешишь. Все остальные просто будут скользить по тебе взглядом и забывать тут же. Так что расслабься. Все, отдыхай. Я пошла спать.
Эссен вздохнул, переворачивая лист календаря. Баав, сегодня день рождения Вейзмира. Как он там... Бедный парень. Год для него выдался несладкий. Сначала плен, потом беспамятство. И вот теперь – вообще выбит из рядов воителей. Кто знает, сможет ли он ходить через год... В любом случае бои для него теперь – удовольствие недоступное.
- А может, и к лучшему, – вдруг проговорил Вечерний фейерверк, и Эссен понял, что последнюю фразу произнес вслух. – Сам посуди: у него столько случилось. Сестра, Рикина семья. Он не боец сейчас. Его чувство вины съест. Он в бою будет думать не о противнике, а о сестре или Рике. По мне так это знак Демиургов. Надо ему остановиться. И потом – у него ребенок родится скоро. И девчонку эту он любит. Что еще надо?
- Полагаешь, он сможет уйти? Он же из нас самый упрямый, – невольно улыбнулся Эссен, вспоминая жаркие споры соратников перед каждым знаковым боем. Вейзмира было труднее всего переспорить. Он упрямо гнул свою линию, не повышая голоса, улыбаясь. Но гнул – и в итоге побеждал и в споре, и в бою. Жалко, отчаянно жалко было терять такого бойца – но увы. Ничего не поделаешь. Жалости гордый Вейзмир не потерпел бы. И Эссен ответил в письме – мы ждем тебя. Когда бы ни вернулся. Правда, надежд особых на возвращение друга не возлагал. Запланированную акцию нужно было в корне переделывать. Хорошо еще, что Незабываемый снова готов был присоединиться к ним. Но как же жалко было терять Вейзмира!
Помнила о дне рождения любимого и Рика. Сидя в храме возле статуи Баава, она мысленно разговаривала с Вейзмиром, вспоминая, какой чудесный праздник он устроил ей полгода назад. Его полный нежности взгляд, теплые слова и ласковые руки. Ту незабываемую ночь – единственную в их жизни проведенную вместе. Привычно коснулась застежки платья – подарка Вейзмира.
Умная девушка не просила чуда – немедленной встречи. Она просто благодарила за письмо и надеялась хоть когда-нибудь встретиться. В последние дни мысли о нем не оставляли ее ни на минуту. Почему-то казалось, что любимый где-то рядом. И, идя по улице, Рика невольно оглядывалась в поисках знакомого взгляда. Но – увы – на нее смотрели чужие глаза. Она почти привыкла к тому, что жизнь ее бесповоротно изменилась. Что нет больше отца и сестры. Что «Белый ястреб» не наполнится звонкими голосами его прежних обитателей. Что неведомо – каким будет завтрашний день. Сегодня – дом, родные, привычная жизнь. А потом вдруг – бесконечные переезды, часто – не по своей воле. Плен, гибель близких. Дом крестного. И – неизвестность. Где сейчас Вейзмир, когда – если – они встретятся вновь. Что с ними будет. Где они будут жить. И есть ли вообще шанс быть вместе. На этот вопрос не давали ответа даже всемогущие Демиурги, строго глядя на нее со всех сторон. Видно, ответ предстояло искать самой. Или ждать, доверившись судьбе.
Вздохнув, она положила пожертвование в каждую из чаш, попросив благословения для всех тех, кто ей дорог. И отправилась домой, не заметив, что из-за стоящей на другой стороне дороги за ней внимательно наблюдает белокурая девушка с глазами цвета октябрьского неба...
Вейзмир поправлялся быстро – насколько это было возможно в его случае. Высокородный Таурендиль поистине был мастером своего дела. И вряд ли кто в Авроре мог бы помочь раненому лучше, чем он. С утра у пациента было скверное настроение. Доктор, зная о дне рождения парня, предложил ему прогулку по территории дворца или выезд в город, но тот отказался. Позавтракав, он попросил карандаш и лист бумаги и скрылся в своей комнате.
Ближе к вечеру дверь распахнулась от удара ногой. В комнату ввалилась Рутиэль, нагруженная корзиной и подносом. Кивнув обитателю комнаты, чтоб принял часть поклажи, она сдула челку со лба и сгрузила оставшееся прямо на постель. В числе принесенного оказалось несколько глиняных бутылок эля, разнообразная закуска и два бокала, мелодично звякнувших, когда их поставили на стол. По лицу Ру было видно, что она уже успела где-то расслабиться. Вейзмир, молча улыбаясь, смотрел, как принцесса накрывает на стол. Ловко расставив приборы, она открыла первую бутылку и кивнула на бокал:
- Сюда иди, чего стоишь? Чей день рождения, в конце концов? Наливай. Я сегодня намерена отменно надраться. У меня получилось одно дело.