Глава 26
Мелисса
Холод. Он проникал в тело, затмевал разум, поглощал меня, растворяя в пространстве, и даже мысли уходили на второй план. И только холод остался.
Когда я зашла к себе, дикая боль сковала тело, казалось, мне сломали все кости разом, я хотела кричать, развернувшись, дойти до двери, позвать на помощь, но боль оказалась сильнее. Пожирая меня, она заставляла покориться, слушать лишь ее и молчать, ведь с каждым движением, она становилась сильнее. Я пыталась бороться, прикусив губу до крови, увы, это не спасло меня. Дышать было трудно, тяжело, казалось мне в горло залили жидкий огонь, растекаясь по венам, он выжигал все внутри.
Нет, подняться с пола, где лежала в позе эмбриона, я не могла. Уплывая во тьму и возвращаясь обратно, надеялась, что кто-то придёт, спасет меня. И только яркая луна, ласкала, укрывала своим светом. Свет не спасал, не грел и не прогонял мою госпожу. Да, госпожу, потому, что я уже смирилась с болью.
Звезды то ли смеясь, то ли хотели подбодрить, подмигивали мне, но уже было все равно.
Ночь, уступив свои права, прощалась со мной, так же как и моя госпожа. С первыми лучами яркого солнца пришел холод. Мне казалось, что даже сердце стучит медленнее, а кровь замедлила свой бег. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Да и зачем они мне? Какая теперь разница, что будет? Все глупо и не важно. Нет ничего прекраснее покоя, в нем лишь смысл. В тишине, равнодушии и тьме. Есть только он и она. Мои повелители, Холод и Боль. Я смирюсь. Я принимаю вас.
Последнее, что помню, равнодушно отметила, что в покои кто-то зашел, правда, мне теперь это не важно. Закрыв глаза, я уплыла во тьму.
Сколько я уже здесь? Где, здесь? Иногда сознание возвращалось ко мне, причиняя страдания, тогда я была рада, вновь очутиться во тьме, в долгожданном покое.
Медленно, будто сопротивляясь и опасаясь меня, тепло просачивалось в тело. Зачем? Мне было хорошо, все равно. Для чего тепло? Нужно лишь сдаться и все пройдет, это правильно, это верно. Зачем бороться, для чего? Безразличие…равнодушие…вот. что важно..
Сквозь тьму пробивался встревоженный голос, приятный, грубый. Хотелось его слушать. Кому он принадлежит? Я вновь чувствую руки, мне становится теплее, но все же недостаточно, что бы чувствовать, говорить или двигаться. И нужно ли? Тьма и холод, вот, что важнее жизни.
Тепла становится больше, и я уже могу пошевелить пальцами, лежу на чем — то мягком и голос. Кто это говорит? Что говорит? Мне нужно узнать! Нужно лишь сосредоточиться, открыть глаза и посмотреть, я смогу, справлюсь!
Слабость сковывает тело, сил на борьбу нет, те крохи, что остались, слишком малы, не значимы. Ничего не значимо, важен лишь покой.
Кристиан
Может, все же зря я так далеко полог поставил? К особняку пришлось идти пешком, открыв портал в пару километрах от него. С другой стороны, пешие прогулки полезны. Представляю лицо Мили! Она, наверное. думала, что я долго не появлюсь, устрою ей сюрприз.
Уже подходя к двери, увидел Дейви, который нежился в солнечных лучах, его черная шерстка блестела, а кот прикрывал глаза от удовольствия.
— Как продвигаются поиски, хранитель? — кот, не ожидая никого услышать, испуганно подскочил на месте, шерсть встала дыбом, а глаза приобрели круглую форму. Надо чаще приходить неожиданно, вон как все рады!
— Кристиан!.. Ой, простите, Ваше Величество! Поиски продвигаются не плохо. Что привело Вас в столь ранний час? — кот сел, склонив свою голову.
— Интересный вопрос, хранитель. Что же могло привести меня в свой собственный дом? — поднял одну бровь, скрестив на груди руки.
— Прошу простить меня, Ваше Величество.
— Где Мили?
— Она у себя. Не проснулась еще.
— Пойдем, я хочу ее видеть, — кот послушно пошел следом за мной, поднявшись на второй этаж, мы подошли к двери. Стоило только открыть ее, как мне предстала ужасающая картина. Мили лежала в странной позе, ноги были притянуты в груди, спина согнута, а головой прижалась в коленям, руки обхватывали ступни. Платье задралось, отметил, что у девушки прекрасные ножки.
Она лежала с закрытыми глазами и не реагировала на происходящее вокруг. Присев, просканировал ее.
— Твою мать! Дейви, вы каким местом следите за ней?! — зарычал я не хуже зверя, на что хранитель вжал голову. Он и сам уже понял, что произошло нечто серьезное, прижав уши, он обнюхал девушку.
— Ее отравили, Ваше Величество, по запаху, это яд топиру. Через час она умрет, — в глазах кота блестели слезы. а я пытался не сорваться, не отправить к предкам весь особняк. Нет, не сейчас, нужно хотя бы попробовать спасти ее. Не могу, не хочу ее потерять.