В следующую минуту, Марина и глазом моргнуть не успела, как оказалась на собственной спине на диване, придавленная мужским коленом в бедрах, со сведенными руками над головой.
Все произошло так стремительно, что она с бешено колотящимся в груди сердцем, захлебнулась от адреналина.
– Не впечатлил ни именем, ни званием. Вот крылья отрасти.
Незнакомец ухмыльнулся, нависая скалой над изящным девичьим телом. Отобрал нож, продолжая придерживать. Зрачки в мужских глазах расширились, и холодные глаза приобрели жизненный блеск.
Насыщенный, гипнотизирующий, такой, что дышать стало нечем и кровь прилила к перепуганному лицу. Ее окутал терпкий пряный мужской запах его кожи.
–Я сейчас умру от вони, – простонала она со страхом, понимая, что все эти запахи несмотря на свою едкость привлекательны для нее. Игнорируя факт едва уловимых изменений в глазах противника, превосходящего в силе и ловкости.
Арвил с секунду молчал, глядя, словно гончая на добычу. Затем забрав нож и телефон, круто отпустил. Отошел на пару шагов, принялся ходить по залу туда-сюда под удивленным взглядом, а затем развернулся.
– Твоей дочери уже нет на Земле.
Слова вызвали неожиданную реакцию. Она начала хватать ртом воздух, задыхаясь, и, только согнувшись пополам, быстро и часто задышала, из глаз хлынули слезы.
Мужчина возвел глаза к потолку.
–Я не сказал, что она мертва.
Но и эти слова подействовали не так, как он ждал. Вскочив на ноги, девчонка рванула в прихожую и схватила со стены саблю.
– Не приближайся! Убью. Я олимпийская чемпионка, – заорала она, отступая на кухню.
– Ти-ше, – он успокаивающе, в примирительном жесте развел руки, только сейчас осознав, как ловко его повели. – Я друг. Друг.
Она схватила во вторую руку нож с тумбы, которым разрезала скотч, баррикадируя вход.
– Твоя дочь жива, – Арвил шагнул к ней. – Я спас тебя вчера и сегодня. И не причиню зла.
– Тебе что-то нужно.
– Я пришел помочь. Ты же хочешь вернуть ее?
–Как узнал про нападение?
– Мое задание перехватить убийцу и защитить тебя. Я не знал, что у тебя есть дочь, – голос звучал обманчиво спокойно и мягко.
Неторопливо он наступал и в габаритах квартиры казался огромным великаном.
– Зачем?!
– В моем мире, ты важная, очень важная персона.
–Нет, не это. Зачем она им?
–Я не знаю. Мое дело сопроводить, обеспечить проход, доставить по месту назначения.
– Куда? – ей в копчик уперся кухонный подоконник.
– Овинга. Город Аравилат, – мужчина остановился, перестав двигаться, как только сабля уперлась в кожаный камзол, отмечая сменяющиеся выражения на недоверчивом личике девчонки. – Я единственная твоя связь.
– Отойди, – потребовала она, не зная чему верить. – Почему нельзя звонить?
– Из-за иллюзии.
Он послушно сделал несколько шагов назад и оперся о дверной косяк, протянул сотовый.
– Если ты позвонишь в полицию, тебя запрут в психушку, и ты больше не увидишь дочь. Никто не поверит и не вспомнит, что она была у тебя, – Арвил отпустил телефон. –Позвони людям, кому доверяешь, и которые не лгут тебе. Только аккуратно.
– Может быть это снова какая-то магия! – Она прищурила глаза, пытаясь понять, врет он или нет, почуять подвох. Набрала номер матери, продолжая недоверчиво держать саблю наготове. Послышались гудки.
– Алло?
– Тетя Варь, это я.
– Здравствуй, солнышко, как у тебя дела? – оживилась та в обычной для себя радостной манере.
– Скажи, – от волнения запершило в горле. – У меня Юлька, Юля есть?
– Какая?
Пара секунд показались вечностью.
– Подружка, что ли? Не знаю никакой Юльки. А что?
Марина нажала кнопку отключения, пораженно уставившись в пустоту. Опустила оружие и уселась на табуретку. Затем посмотрела на Арвила, ожидавшего ее решения, расстроенно потерла лоб.
– Допустим, я верю тебе.
***
–Как твое имя? – спросил Арвил, пока она ставила на плиту чайник и доставала из холодильника снедь.
– Все зовут Мар, – ответила, стукнув тарелкой с нарезкой из колбасы и сыра о стол.
– Есть братья, сестры?
Постаралась не смотреть на фотографию висящую на стене, где Руслана держала на руках в роддоме новорожденную Юльку. Теперь без Юльки.
– Я единственный ребенок в семье.
– Замужем?
Марина насупилась, подозрительно глядя на Арвила, на фоне, которого на кухне казалось, не развернутся.
– Может паспорт показать? Двадцать лет, не замужем. К чему этот допрос?
– Обычная беседа.
Она с отчаяньем вздохнула, пытаясь взять себя в руки, которые к тому же нервно подрагивали.