– И пусть я сама для себя выбрала такую жизнь, – продолжала Кира.
Ее словно прорвало, все что копилось на душе все это время, начало вырываться на свободу:
– Но зато Мужчина Моей Мечты остался ЖИВ! Мне не важно, кто и что обо мне думает. И даже если я окажусь беременной, этот ребенок не родится ни за что! – она негромко ударила по столу ладошкой, взяла оставшийся коктейль, отодвинув подальше чай. – Так, – она покачала бокалом в руке, – мне гораздо проще!
Осушив бокал, она со стуком поставила его на стол, бросила рядом с бокалом несколько купюр, резко встала и, попрощавшись, направилась к «Рендж Ровер» Димы.
Друзья молча проводили ее взглядом. Они были в замешательстве. Они так и не нашлись, что ей ответить на ее тираду. Они хотели ей помочь.
Что на нее нашло? Кира не знала ответа на этот вопрос. Она просто вышла из себя. Ей стало наплевать на все. Вот так резко и почти без причины. И ей было наплевать, что она могла обидеть друзей своим поведением. Злата поймет и простит ее. А Лешу она видела всего второй раз в жизни. Может и вовсе больше не увидит.
Ее не мучила совесть.
Ей стало наплевать на все, что происходит вокруг. В душе пылал пожар. Пожар отчаяния и злобы.
На весь мир.
На себя одну.
Выехав на дорогу, она утопила педаль газа в пол. Нарушая все правила дорожного движения, она ехала со скоростью более сотни, ловко лавируя между машинами, проезжая почти на красный свет светофора, иногда подрезая другие машины.
А может, все же Дима сделал свое дело и лишь поэтому теперь не подходит к ней? Может, в ней уже живет маленький монстр, который будет вести себя так же омерзительно и принуждать людей насильственно исполнять все его пожелания?
Вдруг она вспомнила, что месячных у нее давно уже не было. Она и не обратила на это внимания. Забыла. Что было неудивительно. Память в последнее время ее здорово подводила.
НИ-ЗА-ЧТО!
Даже если она и беременна, то этот ребенок не родится!
И Дима не узнает об этом никогда! А потом она сделает так, что больше не сможет забеременеть. С помощью медицинского вмешательства, конечно.
В эту ночь Кира хоть и напилась снова так, что еле доковыляла до кровати, спалось ей очень тревожно. Мысли не давали покоя. И лишь начав думать об Адриане, она под утро смогла уснуть.
– У вас шестнадцать недель, – сделал заключение врач, когда Кира приехала на УЗИ.
Девушка вздрогнула. Ее опасения подтвердились. Сердце Киры заколотилось с такой скоростью, что оно готово было выскочить из груди. Девушка словно онемела на мгновение, услышав эту новость. Она боялась услышать это. Как бы она себя ни готовила к тому, что может сказать врач, для нее эта новость прозвучала, как гром среди ясного неба. Невозможно было к этому приготовиться.
Чуть больше трех месяцев.
Со свадьбы прошло чуть больше трех месяцев, но было ощущение, что уже лет десять.
Дима все же постарался.
Как же она его ненавидела! Ее одолевали ярость и злость.
– Делайте аборт, – уверенно сказала Кира.
– На таком сроке это опасно, – возразил врач.
– Тем лучше, – спокойно и даже слегка обрадовавшись, ответила Кира. – Мне не нужен этот ребенок. И вообще, перевяжите трубы, чтобы я больше никогда не смогла забеременеть.
Врач широко округлил глаза, затем неуверенно начал:
– Но вы такая молодая! Красивая! В вашей жизни все еще может измениться.
– Я не спрашиваю вашего мнения! Я сказала: АБОРТ, – стальным голосом Кира выделила каждое слово.
– Сегодня, к сожалению, эту процедуру сделать невозможно, – быстро заговорил врач, поняв, что спорить с девушкой не имеет смысла. – Через два дня, в четверг, приезжайте.
– Почему так долго? – возмутилась Кира.
– Вдруг передумаете, – с надеждой в голосе произнес врач.
– НЕТ! – воскликнула Кира. Затем немного понизив голос продолжила: – Этого не произойдет.
– Ну, значит увидимся в четверг в десять часов утра, – вздохнув, сказал врач, сделал какие-то записи и отдал карточку Кире.
Кира еще сделала попытки уговорить врача сделать операцию сегодня. Предложила крупную сумму. Однако, врач остался непреклонен.
Кира сидела на качелях в полюбившемся ей зимнем саду. Это было единственное место, куда Дима никогда не заходил, когда она находилась там.
Она покачивалась на качелях, пила коктейль розового цвета. На щеках были видны высохшие дорожки от слез.
В какой-то момент она думала, что ребенок не виноват. Что он не должен расплачиваться за грехи родителей. И если она забеременела, то возможно, это не случайность. Что ребенок вообще может вырасти совершенно другим человеком. И вообще он может вырасти полной противоположностью своего жестокого отца. И что, наверное, не было случайностью, что ребенок отчаянно цеплялся за свою жизнь, раз его не смог убить весь выпитый Кирой алкоголь и все выкуренные за это время сигареты. Может, этому ребенку все же суждено будет родиться на свет?