«Быть может, за работой время до возвращения Келеборна пролетит быстрее?» — подумала она и, вновь представив себе любимого, улыбнулась светло и нежно.
— Когда на охоту? — спросил Макалаурэ, широко улыбаясь.
— Да хоть сейчас! Даже не надейся, что обойдешь… меня, — голос неожиданно прервался, словно споткнувшись, а сам говоривший тяжело откинулся на подушки.
— Что? — вмиг посерьезнев, произнес Маглор. — Чем помочь?
Оростель лишь качнул головой, восстанавливая дыхание.
— Все почти нормально. Сейчас. Отдышусь.
Он прикрыл глаза и попытался унять боль, неожиданно прошившую все тело.
Несмотря на то, что времени прошло немало, нолдо, чью фэа Макалаурэ буквально вырвал из цепких рук Намо, еще не начал самостоятельно передвигаться по крепости, хотя в своей комнате чувствовал себя вполне уверенно.
Маглор присел рядом с другом, расположившимся в постели у окна.
Изрядно обожженный лавой Ард-Гален чернел до самого горизонта, упираясь в грозные пики Железных гор.
— Может, ты выберешь себе иную комнату? — предложил Макалаурэ, когда Оростель только начал приходить в себя. — Не самый жизнеутверждающий вид.
— То, что нужно, — возразил ему нолдо. — Не дает забыть, зачем я живу, кому должен отомстить, от кого уберечь остальных.
— Как скажешь, — согласился тогда Кано.
Больше они не заводили разговор насчет северного пейзажа.
— Знаешь, я ведь и правда хочу если не на охоту, то на прогулку, — тихим, но ровным голосом сказал Оростель.
Маглор оценивающе посмотрел на друга и кивнул.
— Хорошо, пройдемся немного, — улыбнулся он. — Но учти, там уже холодно.
— Справимся, — отозвался нолдо, вставая и принимаясь одеваться.
Нехитрая процедура заняла немало времени, однако Маглор, как ни хотел помочь товарищу, оставался немного в стороне, не желая подчеркивать его слабость.
— Готов? — наконец спросил Кано и, дождавшись кивка, предложил. — Давай как тогда, в Амане, возьмемся за руки. Помнишь, нам тогда было лет по пятнадцать — двадцать…
За разговорами и воспоминаниями друзья вышли во двор крепости. Приходилось часто останавливаться, однако Макалаурэ каждую невольную задержку объяснял необходимостью показать ему нечто интересное, требовавшее обязательного рассмотрения вблизи. Это мог быть уникальный камень в стене, которого до этого лорд и не замечал, или же дивная пичуга, расположившаяся на карнизе и смешно встопорщившая перья. Оростель тихо и благодарно улыбался другу.
Наконец они дошли до небольшого внутреннего садика, где имелись скамьи, на которые друзья тут же и опустились.
— Кано, это… это, — слов ему не хватило, лишь осанвэ он смог передать Макалаурэ все чувства и эмоции, тот восторг и искреннюю радость, что им владели.
— Ну что, матушка, куда поедем? — с энтузиазмом в голосе поинтересовался Тьелпэ и, слегка прищурившись, посмотрел в пронизанную яркими, слепящими лучами Анара даль.
Глаза его горели, пальцы нетерпеливо поглаживали шею лошади, и та, чувствуя настроение всадника, то и дело принималась перебирать копытами.
— Давай к ущелью Аглона? — предложила Лехтэ. — Давно хотелось посмотреть укрепления.
Сын оглянулся и заинтересованно приподнял брови. На лице его отчетливо читалось легкое ехидство, смешанное с пониманием — все же его аммэ отличалась от большинства нисси, которых он знал. Те бы никогда не занимались тяжелой работой по дереву, а для прогулок предпочитали сады или рощи.
— Ну что ж, давай, — ответил Куруфинвион.
Курво дела вновь задерживали на дальних заставах, и заскучавшая в крепости Лехтэ уговорила Тьелпэ отправиться на небольшую прогулку. Тот согласился, но только вместе с несколькими верными, на всякий случай.
Ворота за их спинами почти бесшумно закрылись, и небольшой отряд тронулся вперед, повинуясь сигналу молодого лорда.
Воздух был пронизан ожиданием весны и тепла. Снег под копытами коней уже успел потяжелеть и осесть. Пели птицы, и нис почти воочию представляла, как по полям уже совсем скоро побегут широкие, говорливые ручьи. А вскоре и деревья зазеленеют, распустятся цветы…
Она широко улыбнулась и тряхнула головой. Близкое присутствие тьмы уже не давило на фэа.
— Ты знаешь, — признался вдруг сын, поравнявшись с матерью, — мне нравится ущелье. Там красиво.
— Вот как? — невольно усомнилась та.
— Да, — кивнул он. — Это трудно объяснить. Там нет зеленых холмов и усеянных цветами долин, и все же… Впрочем, сама увидишь.
Заснеженные поля привычно ложились под копыта лошадей. Так далеко на север Лехтэ еще ни разу не заезжала, поэтому теперь она с интересом оглядывалась по сторонам. Леса, протянувшиеся тонкой темной лентой почти у самого горизонта, тени гор вдалеке, пока еще совсем небольшие и отнюдь не поражающие воображение.
Однако, чем ближе они становились, тем сильнее захватывало дух Тэльмиэль. Каменные громады росли, стремясь отвоевать пространство у неба, и хотя по высоте не могли сравниться с Пелори, однако все же внушали уважение.
Всадники остановились, и Лехтэ, задрав голову, принялась рассматривать остроконечные пики, глубокие, изрезанные выходами пород провалы, и она постепенно начинала понимать, что именно имел в виду сын.
— Красиво, — прошептала она и посмотрела на Тьелпэ.
Тот улыбнулся, явно довольный, и широким жестом указал вправо и вверх:
— А вон там одно из наших укреплений. Я сам его строил.
Прорезанные бойницами стены сливались с окружающим скалистым пейзажем, и для того, чтобы заметить их, приходилось прилагать очевидные усилия. По крайней мере, такому неопытному в военном деле наблюдателю, как она.
— Поднимемся? — предложил сын, и мать охотно поддержала идею.
Легко спрыгнув на землю, Лехтэ первая начала взбираться вверх по тропинке, однако внутрь самого укрепления заходить не стала, а остановилась у одной из лощин.
Обрамленное двумя почти отвесными стенами, ущелье Аглона убегало на север, однако того, что простиралось за ним, пока видно не было. Тэльмиэль посмотрела наверх и задумчиво прищурилась. Уцепившись за один из камней, она подтянулась и взобралась на очередную вершину. Сын последовал за ней.
Фигуры верных внизу становились все меньше и меньше, и вот настал момент, когда долина Лотланна распахнулась перед взором любопытной нолдиэ во всей своей суровой красе.
— Вон там, — прокомментировал сын, жестом указав на север, — Химринг. А дальше на восток владения дядюшки Макалаурэ.
— А на западе?
— Дортонион, а за ним Хитлум и Дор Ломин. Остальные владения нолдор гораздо южнее.
Лехтэ вздохнула мечтательно и протянула:
— Хотелось бы мне однажды там побывать и посмотреть своими собственными глазами.
Неведомые земли и суровая красота севера манили ее, разжигая любопытство, и мрачные скалы казались ей теперь куда красивее, чем цветущие поля юга.
Двое нолдор молчали, задумавшись каждый о своем, и лишь стук сердец напоминал, что это не изваяния.
Лехтэ смотрела и почти воочию представляла, как тут еще совсем недавно текли реки огня, а воинство тьмы шло вперед, движимое жестокой волей своего владыки.
— Где вы бились? — спросила она.
Сын заметно вздрогнул, выныривая из дум, и пустился в объяснения.
— Хотелось бы мне быть рядом с вами, а не скрываться за стенами, — сказала Тэльмиэль.
— Бойтесь своих желаний, матушка, — отозвался с улыбкой Тьелпэ. — В такой земле, как Белерианд, они легко могут исполниться. Конечно, это будет не скоро. Пока мы выиграли несколько спокойных, мирных лет. Но кто знает, как долго они продлятся?
— О чем ты? — полюбопытствовала нолдиэ, пристально вглядываясь в лицо сына.
— Мы разбили воинство, но не самого Врага, — пояснил тот. — Когда-нибудь он накопит новые силы, и мы опять сойдемся в бою. И так будет продолжаться из раза в раз. Нолдор будут нести потери, которые мы не сможем быстро восполнить. Я часто вглядываюсь в очертания будущего, но не могу разглядеть, что именно следует предпринять, дабы переломить ситуацию. Пока не могу.