— Конечно, ступай. Тебя же Келеборн ждет. И позови мне кого-нибудь из мастеров, пусть придут и повесят на стену твой дар.
Дева поспешила покинуть зал и, передав распоряжение ближайшему стражу, с разбегу кинулась на шею ожидавшему ее возлюбленному. Длинные косы взлетели и немного хлестнули синду. Он обнял деву, провел ладонью по ее спине, словно дразнясь, и с улыбкой поцеловал.
— Ну как, понравился твой подарок повелителю? — спросил он с волнением в голосе.
— Да, — подтвердила она.
— Хорошие вести. Тогда идем гулять?
— С большим удовольствием!
Они взялись за руки и пошли прочь из Менегрота в одну из своих любимых рощ. Туда, где росли цветы и шелестела листва, где небо было пронзительно-синее, и можно было долго лежать в траве, обнявшись, переговариваясь о разных пустяках. И целоваться.
Галадриэль сидела, прижимаясь щекой к плечу Келеборна, вдыхала полной грудью пьянящий медовый аромат, и думала о том, что будущее, несмотря на все ожидавшие их сложности и тревоги, таит в себе так же много хорошего. И его у них никто не отнимет.
Весть о том, что король разговаривал с братом, постепенно облетела весь Тирион. Многие из оставшихся нолдор видели в том добрый знак — валар милостивы к изгнанникам, позволяя беседовать с родичами. Другими же овладело некоторое беспокойство — не решит ли государь Арафинвэ последовать в смертные земли, не корит ли себя за желание остаться. Однако последних успокаивали слова Стихий, что путь отныне закрыт.
Нерданэль сначала не придала значения новости, услышанной от отца, ведь Арафинвэ всегда был близок с Нолофинвэ, точнее тот являлся для него примером даже лучшим, чем их отец. Несмотря на внешнее различие, характер обоих братьев был не в мать. И хотя в юности Арьо многому научился у ваниарских родичей, интересы старшего брата… братьев он всегда одобрял, даже если не мог и разделить.
Озарение пришло к дочери Махтана, когда она перекладывала инструменты в мастерской, желая таким образом призвать вдохновение.
«Связь с Эндорэ есть! Он поговорил, а не попытался вызвать Ноло… как я сразу-то не поняла!» — резец от резкого движения руки слетел со стола и гулко стукнул о пол. Нерданэль же скрылась за дверью для того, чтобы менее чем через час стоять перед одним из творений мужа и несколько судорожно, но искренне протянуть руку к детям.
Ее мысли неслись наперегонки, обгоняя друг друга и бешено стучащее сердце.
«Майтимо, первенец… нет, Макалаурэ… что ему сказать… Тьелкормо… Карнистир… Атаринкэ… нет, его сейчас увидеть не готова… что я говорю, йондо, ты — это только ты… Амбаруссар…»
Образы близнецов становились все живее и объемнее, Нерданэль почти физически ощутила присутствие младших сыновей рядом, когда туманная муть в камне рассеялась и удивленный Тэльво радостно воскликнул:
— Аммэ!
Сложные чувства одолевали Искусника, пока он шел к себе. Усталость от поездки сменилась азартом в мастерской, гнев при прочтении письма — беспокойством. Как бы ни относился он к принявшему корону отца и деда Финголфину, Куруфин никогда не желал зла ни ему, ни его детям. Так прав ли был брат, когда решил, что Аракано действовал сам или же…
С мрачным выражением на лице и глубокой складкой меж бровей он шагнул за порог, где тут же услышал радостное:
— Мельдо! Вернулся.
Лехтэ что-то говорила, а потом резко замолчала и спросила:
— Что случилось?
— Ничего, родная, устал я, — ответил Куруфин, проходя в комнату. — Я расскажу тебе чуть позже, когда сам пойму и разберусь, пока же…
Лехтэ опустилась на диван рядом и прижалась к плечу.
— Хорошо, как решишь, — ответила она. — Поесть хочешь?
— Давай попозже, — попросил Искусник, не желая делать абсолютно ничего.
— Как знаешь, — ответила Тэльмиэль. — У меня есть свежая земляника. Для тебя собирала.
Куруфин обернулся и обнял жену.
— Благодарю, мелиссэ. Обязательно вместе ею угостимся, — он откинул немного спутанные волосы назад и прикрыл глаза. Лехтэ встала, прошла по комнате в спальню и почти сразу же вернулась. Она обошла диван и, встав сзади, обняла мужа за плечи, а затем ласково прошлась пальцами по волосам и лишь после достала принесенный гребень.
— Позволишь?
Куруфин перехватил ее руку и поцеловал. Ответ в виде теплой и ласковой волны пришел осанвэ, и Лехтэ, улыбнувшись, так же поделилась чувствами, что владели ею. Пальцы ласково перебирали волосы, немного массирую голову, деревянный гребень легко скользил, забирая напряжение и усталость. Казалось, комната наполнилась легким золотистым светом — отблесками любви их фэар, или же это отразились лучи Анара, что клонился к горизонту. Что бы это ни было, Куруфин каждым участком кожи, всем своим существом чувствовал заботу жены, ее искренность, ее желание помочь. Усталость отступила, сменившись легкой дремой, и он позволил себе откинуться на спинку дивана и немного поспать.
Комментарий к Глава 44 С наступающим Новым годом вас, дорогие читатели! Желаем вам счастья, удачи и исполнения самых заветных желаний! Спасибо, что были с нами в минувшем году и до встречи в году новом! Авторы.
====== Глава 45 ======
Макалаурэ отложил лютню и вздохнул. Никогда прежде ему так недоставало братьев и… родителей. И если мысли об отце отдавали терпкой горечью и болью, которых не смогли притупить даже прошедшие годы, то воспоминания о матери вызывали щемящую грусть и почти непреодолимое желание вновь услышать ее колыбельные.
«Аммэ, как ты? Вспоминаешь ли нас, покинувших тебя, променявших родной очаг на смертные земли?» Впрочем, Маглор тут же одернул себя, напомнив, за кем и для чего проследовали они в Белерианд. «Жена Курво передумала, отказалась от Благословенного края ради мужа и сына, а ты? Неужели смогла забыть нас всех?»
Перед глазами менестреля встала гостиная их дома в Тирионе. Уже совсем взрослый Майтимо помогает матери в мастерской, а он приглядывает за маленьким Тьелко, которого доверил ему отец, вызванный за какой-то надобностью дедом во дворец. Начинается смешение света, и малыша нужно укладывать, но сначала накормить. Впрочем, с Турко в этом плане проблем не было. Братья разделяют вечернюю трапезу, после которой Макалаурэ помогает «большому и взрослому» Тьелко привести себя в порядок, а затем относит в кровать. Колыбельная выходит странная — словно менестрель грустит о чем-то, что обязательно произойдет, но еще очень нескоро. Убедившись, что малыш заснул, Макалаурэ вновь спускается в гостиную, где застает мать и старшего брата, сидящих на диване.
— Ты отлично пел, торон! Но что тревожит тебя? — спрашивает Майтимо.
Тогда он так и не смог ответить брату, однако много после не раз вспоминал тот вечер, разговор и колыбельную, которую Маглор более не пел. Лишь один раз он сделал исключение — когда выздоравливающий после плена Нельо попросил его.
Макалаурэ прошелся по комнате, прогоняя тяжелые воспоминания и немного удивляясь, что они пришли к нему именно сейчас. В голове непрошено крутился тот мотив, и сама песня невольно сорвалась с губ. Шепотом. В тишине. В одиночестве.
Распахнувшаяся дверь и вошедший верный словно силой выдернули Кано из мира воспоминаний.
— Лорд, палантир в кабинете. Вас вызывают лорды Амбаруссар.
Маглор встрепенулся, на ходу поблагодарил верного и устремился к камню.
— Добрая встреча, Тэльво, Питьо, — обратился он к близнецам.
— Мы говорили с аммэ! — вместо приветствия выпалил Амрас.
— Что?
— Наша мама связалась с нами, используя оставшийся в Тирионе палантир! — подтвердил Питьо.
— Как она? — тут же спросил Маглор, начиная понимать, что не просто так сегодня думал о ней.
— Сложно сказать. Но она любит нас. Всех своих детей, — уточнил Тэльво. — Думаю, она скоро свяжется с каждым из вас.
— Буду рад, — ответ Кано прозвучал несколько сухо.
— Ты чего, торон? — почувствовал его настроение Питьо. — Она еле пережила гибель отца…
— Нам было не легче!
— Она… она не хотела ни жить, ни уйти к Намо. Аммэ таяла, отворяя двери в ничто, но очнулась и сейчас живет, думая о нас.