— Я видел и говорил с одной из ваших женщин… Я не знал. Клянусь Махалом, я не знал!
— Кажется, мы чего-то не понимаем или не знаем об их обычаях, — потянулся осанвэ один из нолдор к командиру.
— Надо успокоить его и продолжить путь. Еще не хватало лишиться проводника, — отозвался тот.
Оказавшись в спальне, Галадриэль попросила принести воды и, приказав синдар покинуть покои, достала из-под кровати сундучок с травами.
Конечно, в целительском деле она была не слишком искусна, но все же кое-что умела.
«Пока Трандуил им заговорил зубы, — размышляла она, в волнении покусывая губу, — но сколько это продлится? Как быстро Мелиан переубедит мужа? И что в таком случае ждет Келеборна? Темница?»
Она вздрогнула и, обернувшись, посмотрела на мельдо, почти такого же бледного, как простыня, на которой он лежал. Положив пучок трав на стол, она подошла и, присев рядом, отвела с его лица влажную от пота прядь.
— Прости, — через силу прошептал Келеборн.
— За что? Ведь ты устоял.
Она ласково улыбнулась и, наклонившись, коснулась губами губ синды. Тот медленно поднял руку и бережно провел пальцем по скулам девы.
— А платье? — напомнил он.
— Пустяки. Сделаю вставку, будет еще красивее.
Она подошла к шкафу и, достав другой наряд, наскоро переоделась. Тем временем принесли воду. Галадриэль разожгла огонь в камине и, поставив будущий отвар кипятиться, вновь села на край кровати.
— Что ж, по крайней мере у нас есть передышка. В присутствии моего брата королева не посмеет причинить нам вред. А после будет видно, что делать.
Келеборн закрыл и снова открыл глаза, очевидно таким образом выражая свое согласие со словами возлюбленной, и та, положив руку на его рану, тихонько начала одну из тех песен, которым выучилась у дев Эстэ.
Двоих всадников дозоры наугрим приметили давно, равно как и получили приказы: если это нолдор Таргелиона — пропустить и принять, сопроводить к их лорду, разъяснить ситуацию.
Лантириэль, готовившаяся чуть ли не штурмовать цитадель наугрим, была удивлена дружеским и даже теплым приемом. Коней гномы откровенно побаивались, опасаясь сильных и высоких животных, так что заботу о скакунах взял на себя спутник целительницы.
— Приветствуем вас, подданные лорда Карантира! Мы рады видеть вас в подгорном королевстве государя Регина, — встретил их один из советников. — Желаете ли отдохнуть с дороги или сразу же вас проводить к вашему повелителю?
— Мы хотели бы видеть лорда, — незамедлительно ответила дева, отложив приветственную речь на потом. Ее же спутнику пришлось все же сказать несколько церемонных слов, дабы наугрим не затаили обиды на излишне прямолинейную деву.
— Морьо! — подбежала она к любимому, когда перед ней распахнули дверь в покои, где находился Карнистир.
Бледный и осунувшийся, он лежал на постели, не шевелясь и, казалось, еле дышал. К счастью, это было не так, однако приходить в сознание он тоже не торопился.
— Расскажите, что произошло? — попросила целительница подошедшего длиннобородого гнома. — Вы же занимались его лечением?
— Я, — подтвердил тот. — Рори, к вашим услугам.
— Лантириэль, — назвала она свое имя, с нетерпением ожидая ответа.
— Был обвал. Один из камней задел голову лорда. Вот здесь. Извольте взглянуть.
Дева склонилась над любимым. Сама рана была скрыта повязкой, однако место удара говорило ей о многом. Узнав у Рори, как именно лечили Карантира, она поблагодарила его и попросила оставить их одних. Нужные травы у нее имелись, а слова песни уже сами слетали с губ. Целительница тянулась к фэа Морифинвэ, умоляя ее вернуться в тело. Нежные и ласковые слова сменялись властными и даже грозными. Порой песня превращалась в тихий шепот, чтобы в следующий миг взорваться бурей эмоций и страстей, пробуждающей огонь фэа Карантира. Когда же Лантириэль услышала ответ и навстречу ей взметнулось пламя души Морьо, дева не сдержала слез, но не оборвала песнь, которую стоило завершить немногим позже. Она дала приоткрывшему глаза Карантиру приготовленный ею отвар, оставив необходимое количество на стуле рядом с кроватью лорда, и, не дожидаясь окончательного возвращения любимого, спешно покинула покои.
Рори был неподалеку, и дева рассказала, как следует давать снадобье лорду.
— Вы сразу покинете его? — удивился он.
— Да, — тихо ответила целительница. — Я помогла Карантиру, теперь иные дела ждут меня. Надеюсь, я не обидела вас, почтенный Рори.
— Нет, — раздался другой голос у нее за спиной. — Но вы немного огорчили меня. Я ожидал, что в дальнейшем наши народы смогут поведать друг другу не только кузнечные секреты, но и иные, как, например, то, чем вы вернули лорда в мир живых.
— Прошу простить меня, государь, — Лантириэль догадалась, кто перед ней, — но я не имею права задерживаться. Среди сопровождавших лорда Карантира нолдор тоже есть неплохой целитель. Думаю, вас ждут долгие и интересные беседы. Я же еще раз благодарю вас за спасение лорда. Да будет правление ваше долгим. Пусть Махал благоволит вам.
С этими словами дева поспешила покинуть каменные чертоги, решив, что они со спутником найдут место для отдыха и под открытым небом.
Свет. Яркий и добрый. Тепло. Нежное и ласковое. Пламя. Горячее и искреннее. Песня, не подчиниться которой невозможно. Фэа тянется, стремится вернуться в тело, как просит та, которая так дорога, так любима. Он уже почти видит ее, чей образ, казалось, никогда и не покидал его. Он старается протянуть ей руку, но сил хватает лишь на то, чтобы шевельнуть пальцем и наконец полностью открыть глаза. Одному. В незнакомой комнате.
Первая попытка сесть была неудачной, зато вторая почти увенчалась успехом. Правда Морьо при этом уронил со стула кружку, к счастью, пустую. Звук разлетевшихся черепков привлек внимание гномов, шедших по коридору, и Рори заглянул в комнату.
— Лорд Карантир! Вам рано вставать, — начал он, пытаясь уложить Морифинвэ. — Ах да. Рори, к вашим услугам.
— Где она? Мне же не могло показаться…
— О ком вы, лорд? Я как мог лечил вас, а сегодня прибыл один из целителей Таргелиона. Он и смог вернуть вас. Не без воли Махала, конечно.
— Благодарю вас, досточтимый Рори. Где сейчас тот нолдо?
— Уехал. Он сказал, что имеет ряд неотложных дел. Вы не думайте дурного, лорд, мы уговаривали остаться, как подобает. Однако он был непреклонен, — тяжело вздохнув, гном в знак печали склонил голову и даже ущипнул себя за бороду.
— Она, — машинально поправил Карнистир. — Лантириэль целительница, а не целитель.
— Что? — охнул Рори. — Женщина-нолдо? Я… я не знал. И должен срочно сообщить государю.
— Постой!
Однако дверь за гномом уже закрылась.
— Позор, какой позор! Государь, выслушай и не гневись, — начал Рори с порога, однако когда они с Регином остались вдвоем, переменил тон на очень деловой.
— Беда пришла, откуда не ждали.
— Говори! Не медли.
— Целитель, что спасла лорда Таргелиона, не целитель!
— Что?! Она убила его? Посланник Врага?!
— Хуже. Она… эльфа.
— Не понял. Так Карантир жив?
— Да, — махнул рукой Рори. — Но вы не поняли меня. Лан-ти-ри-эль, — он медленно, дабы не ошибиться, произнес имя, — целительница! Мы видели и более того говорили с женщиной-нолдо!
Регин выругался, помянув злое пламя недр.
— Я поступлю так, как подобает, Рори. Твоя дочь должна понять.
— Почему она?
— Ты предлагаешь мне позвать свою жену?!
— Это излишне. Хотя… лорд первым делом спросил о ней.
— Не приведи Махал, это его супруга!
— Скоро узнаем.
— Да. Не посрамим же закона предков!
Тем временем раздосадованный Морифинвэ тяжело опустился на подушки. Голова болела, гудела и кружилась. В добавок ему нестерпимо хотелось пить. Вспомнив про разбившуюся кружку, Карнистир вновь сделал над собой усилие и сел. Стены, пол и потолок неслись в странном, только им понятном танце. Морьо перевел дыхание, чуть прикрыв глаза, а затем потянулся к кувшину. Снадобье пахло слабо, но очень приятно. Кроме того Карантиру показалось, что он улавливает эмоции приготовившей его целительницы.